Путь в небо [Сергей Николаевич Анохин] (fb2) читать постранично, страница - 3

кипит работа. Снуют бензозаправщики и автостартёры, гудят моторы - техники готовят машины к предстоящим полётам. Я докуриваю папироску, по старой авиационной привычке тщательно затаптываю окурок и иду к «летающему танку». На его броне ещё блестит роса, башня развёрнута назад, и длинный ствол пушки смотрит вдаль, на синеющий за аэродромом лес. Необычайный аппарат готов к испытательному полёту.

Уже несколько раз я поднимался в воздух на «летающем танке». Буксируемый самолётом, делал короткие «подлёты»: отрывал планер от земли, отцеплялся от буксирного троса и производил посадку. С каждым разом «подлёты» становились всё выше, крылатый танк всё дольше оставался в воздухе. Он мог летать на буксире, но, разумеется, пилотажные его качества были ограничены. Парить этот планер, конечно, был не в состоянии.

Сегодня мне предстоит более серьёзная работа: выполнить первый испытательный полёт. Все его детали уже уточнены с лётчиком, старшим лейтенантом Павлом Еремеевым. Он буксирует меня с начала испытаний и называет не иначе, как «капитаном улетающей черепахи».

- Если в воздухе встретимся с фашистскими истребителями, - шутил он, - то вся надежда на твою «летающую черепаху». С её артиллерией и бронёй мы всю гитлеровскую авиацию разгромим.

Я открываю тяжёлый люк и влезаю в танк. Освоился я в нём не сразу. Уж очень здесь всё отлично от хорошо знакомых кабин различных типов самолётов и планеров. Да и сам я, в шлеме танкиста с надетым парашютом, перед узкой смотровой щелью, прикрытой бронестеклом, имел, вероятно, необычный вид.

Больше всего неудобств для планериста доставляла узкая смотровая щель. Через неё видно очень немного. Для устранения этого недостатка конструкторы установили специальное оптическое приспособление, увеличивающее обзор в стороны. Но для того чтобы, пользуясь им, не терять ориентировки, нужно иметь значительный навык.

Я запускаю мотор танка, даю ему прогреться, включаю скорость и, лязгая гусеницами, подруливаю в хвост тяжёлому четырёхмоторному бомбардировщику^[3], который будет меня буксировать.

Приближается время вылета. В наушниках радиотелефона раздаётся команда: разрешение на взлёт. В смотровую щель вижу облако пыли, поднятое винтами самолёта, буксир натягивается, планер вздрагивает и трогается с места. Стремительный разбег - и мы отрываемся от земли. Полёт начался.

Я внимательно слежу за поведением «летающего танка» в воздухе. Рулей он слушается хорошо, всё идёт нормально. Вдруг в наушниках раздаётся голос Павла Еремеева:

- Очень греются моторы. Тащу тебя к ближайшему аэродрому^[4].

Крылатый танк оказался слишком тяжёлым для самолёта, и хорошо, что лететь нам пришлось недолго. Скоро подо мной стал виден небольшой аэродром.

- Отцепляй трос, - говорит лётчик.

Я выполняю команду и иду на посадку. Моё появление на аэродроме было эффектно. Все находящиеся на старте сломя голову принялись бежать к укрытиям. Они приняли «летающую черепаху» за фашистский самолёт неизвестной конструкции.

Жизнь на нашем аэродроме шла стремительным темпом. Испытательная работа нарушалась сигналами воздушных тревог, боевыми вылетами в тыл врага. События наплывали друг на друга, то грозные, то трагичные, то невероятные, почти фантастические. Одно из таких «фантастических» событий мне особенно запомнилось.

Это произошло после того, как я кончил испытывать «летающую черепаху». Наступили первые зимние дни. Снег ещё не покрыл землю, и она, прихваченная морозом, гулко отзывалась под сапогами. Мы находились на старте, наблюдали, как, отправляясь в испытательный полёт, взлетал четырёхмоторный бомбардировщик, под фюзеляжем которого был подвешен грузовой автомобиль.

Самолёт после короткого разбега без труда оторвался от земли, и тогда я увидел на оси левого колеса... человека! Он стоял без шапки, уцепившись за стойку. Встречный поток воздуха рвал на нём шинель, и её полы метались и трепетали, словно крылья какой-то фантастической птицы. В первое мгновение я решил, что у меня галлюцинация. Но нет! Все, кто был на старте, онемев от удивления, смотрели на необычайного авиатора.

Посыльный со всех ног бросился на командный пункт, чтобы по радио предупредить лётчика о неожиданном пассажире. Самолёт скрылся из глаз, а мы стали выяснять, кто же этот смельчак. Оказалось, что в воздух поднялся инженер Лев Салько, который проводил испытания. Это был молодой специалист, очень способный, любящий своё дело, но горячий, увлекающийся, быстрый на решения. Как его угораздило таким образом подняться в воздух, было непонятно.

Минут через пятнадцать самолёт вернулся и сразу пошёл на посадку. Предупреждённый лётчик прекратил испытания и подводил машину к земле осторожно, чтобы приземлиться мягко, без толчков. Но старался он напрасно. Под самолётом, возле колеса, никого не было.

- На таком морозе и пяти минут не продержишься, - сказал кто-то. И, тяжело вздохнув, добавил: - А какой хороший парень был наш