Его глаза сверкали. — Я же сказал, что люблю тебя, и ты ответила, что любишь меня. Что может быть реальнее?
— Но ты думал, что мы женаты!
Выражение его лица смягчилось.
— И ты решила, что я не захочу тебя, когда вспомню, что это не так? — Он подошел ближе и запустил пальцы в ее темные шелковистые волосы. Его голос стал тише. — И моя маленькая нереида собралась и уехала?
— У меня не было другого выхода, — повторила она, смахивая слезы. — До аварии единственное, чего ты точно не хотел, — это быть женатым. Ты настаивал, чтобы я вернула ребенка Дортсману, и обвинил меня в том, что я пытаюсь заманить тебя в ловушку.
— Это происходило до того, как в меня вбили немного здравого смысла. — Он вдруг усмехнулся. — Буквально.
— Не шути так! — Габриель содрогнулась. — Ужасно было видеть, как ты лежишь в больнице без сознания!
— Что возвращает нас к понятной лишь посвященным теории избирательной амнезии. Мой внутренний конфликт — это война с самим собой из-за тебя, детка. Ты была всем, чего я хотел, всем, что мне было нужно.
— И всем, чего ты избегал всю свою сознательную жизнь, — закончила она, поднимая на него огромные темные глаза.
Габриель обвила его руками и прижалась к нему.
— Я был идиотом, а удар по голове дал мне шанс узнать, как чудесно быть твоим мужем и отцом Джейн. — Его руки крепко сжали ее, словно успокаивая. Его губы, теплые, нежные, ласкали ее виски и шею. Это было настоящее блаженство. — Выходи за меня замуж, я хочу заменить это фальшивое кольцо настоящим. Я хочу любить тебя и быть с тобой до конца жизни. — Он улыбнулся, глядя ей в глаза. — Я хочу смеяться с тобой, просыпаться рядом с тобой, ездить на эти глупые пикники… Господи, спаси меня! Скажи «да»!
— Да! О да, Александр! — Она улыбалась ему сквозь слезы. — Это как чудесный сон, превращающийся в явь! Я так люблю тебя! Я хочу быть твоей женой, растить наших детей…
— Но мы должны пожениться немедленно, поскольку у нас уже есть первенец. — Александр вмиг посерьезнел. — Габриель, мы должны удочерить Джейн по всем правилам.
— Нам ведь не придется отдавать ее?
— Нет, милая, не придется. — Он снова улыбнулся. — Мой отец уже принял все необходимые меры. У нас есть первоклассный и высоконравственный адвокат.
— Что возвращает нас к вопросу о Дортсмане, — вздохнула Габриель.
— Я все рассказал отцу о его деятельности. Он бы потрясен и тут же позвонил старому приятелю. С этого дня тот прекращает заниматься своим полупреступным бизнесом. У отца есть люди, которые проследят за этим.
— Значит, в конце концов с мошенничеством Дортсмана покончено, — задумчиво сказала Габриель. — Темой газетной публикации он не станет, но и детей продавать больше не будет. Он сильно зол на нас?
— Да нет. Грегори не дурак. Он знает, лучше быть другом Колфилдов, чем их врагом.
— Колфилдов… — тихо повторила она. — Ты наконец примирился с отцом, своим настоящим отцом. Я так рада за вас обоих, Александр.
— Я еще не решил, прибавлять ли к своей фамилии Колфилд или остаться Холидеем. Ты что предпочитаешь?
Габриель улыбнулась.
— Чтобы ты сам принял решение.
— Я хочу принять пост в «Колфилд инкорпорейтед», предложенный отцом. Если не получится, найду какую-нибудь другую работу — в качестве адвоката, — подчеркнул он.
— Твои денечки свободного искателя фактов закончились?
— Конечно. Мне нужно содержать жену и ребенка. — Он нежно погладил Габриель по животу. — Может, и не одного. Я хочу, чтобы ты забеременела, — признался он. — И собираюсь продолжать в том же духе.
— Мне кажется или я действительно слышу, как захлопывается дверца столь ненавистной тебе прежде клетки? — рассмеялась она.
— Нет, милая, совсем наоборот. Ты освободила меня из плена одиночества и сомнений.
— Я так сильно люблю тебя, Александр. — Ее глаза были полны любви.
Вместо ответа он приник губами к ее рту. Больше не будет расставаний, не будет прощаний. Они неразлучны. Навсегда.
Последние комментарии
12 часов 21 минут назад
12 часов 57 минут назад
13 часов 49 минут назад
13 часов 54 минут назад
14 часов 6 минут назад
14 часов 19 минут назад