Оттилия и Уле [Игорь Алексеевич Гергенрёдер] (fb2) читать постранично

Гергенредер Игорь Оттилия и Уле (Сказки для взрослых - 4)

Игорь Гергенредер

Оттилия и Уле

Сказки для взрослых

Что делают люди, застигнутые в пути жаждой? Ищут воду. Так и поступил один бродяга, проходивший под Турьей Горой в нещадную жару. Завидев колодец, малый кинулся к нему и от нетерпения склонился так низко, что уронил и шляпу, и драного кота, которого держал за пазухой.

Тотчас снизу раздалось сердитое мяуканье, в темноте засветились два огонька - колодец-то был сухой!

- Ой-ой, бедный друг! - закричал бродяга коту. - Потерпи немного - я тебя выручу!

Вымазав руки и лицо дорожной грязью, он прибежал в деревню и давай орать, не жалея горла, которое, впрочем, оказалось довольно крепким:

- О! О! До чего велика золотая жила!

- Про какую золотую жилу ты говоришь? - навострили уши крестьяне.

- О! О! - он плясал, выделывая ногами немыслимые кренделя, и бешено хлопал в ладоши. - Сорок восемь месяцев мы с другом не видели белого света! Мы были под землей, копая без устали: нас вела золотая жила. И довела до вашей деревни. Слава бабушке Ханзен и ее тыкве!

- Какая бабушка Ханзен? - удивлялись крестьяне. - Какая тыква?

- На вид самая обыкновенная, а на самом-то деле... - и брови у бродяги так и полезли вверх. Он объяснил, что в его деревне у бабушки Ханзен выросла говорящая тыква. Собралась старушка испечь ее, как вдруг из тыквы донесся звук: словно внутри поперхнулся и раскашлялся человечек. Бабушка Ханзен поняла - ей открылась тайна. Под ее огородом начинается золотая жила!

- Бабушка шепнула об этом мне, своему внуку, и мы с другом как взялись копать... А уж какова жила-то! Сначала была в руку ребенка, но чем дальше, тем становилась толще. У вашей деревни стала претолстой, как свиная туша!

Малый добавил: надо только повести встречный подкоп от сухого колодца вот тут-то она и будет! Он потребовал, чтобы ему дали напиться вволю, и объявил:

- Раз жила доходит до вашей деревни, вам принадлежит... - пришелец помешкал с важным умным видом, прежде чем произнес: - Двадцатая часть.

- Как это так?! - возмутились крестьяне. - Нет, дружок, тебе нас не надуть, не на тех напал! Нам принадлежит половина жилы, вот так-то!

Вооружившись длинными шестами, крючьями, веревками и споря с пришлым, они отправились к высохшему колодцу. Бродяга, первым ступив на его дно, вмиг спрятал кота за пазухой и закричал:

- Подымите меня наверх! Я забыл позаботиться о мешке!

Одних разобрал смех: мешок ему нужен! Не рано ли? Но другие, и их оказалось гораздо больше, заметили: человек-то сообразил дельно, и не стоит ли взять с него пример? Так они толковали, не переставая при этом пылко доказывать право на половину золотой жилы, будто бродяга все еще был тут.

Те, что спустились в колодец, зажгли масляный фонарь и принялись бить кирками в стены, предвкушая, как вот-вот заблестит несравненно-твердым блеском золотоносная порода. Вдруг стенка у самого дна провалилась куда-то со страшным шумом: открылся черный провал. В его могильно-леденящей глубине кто-то заворочался и зашипел, словно полтысячи змей.

Крестьяне, люди бывалые и степенные, от страха не могли ничего ни сказать, ни подумать. А если бы смогли, то подумали б, что находятся не в таком теперь уже и сухом колодце. Они слышали, как из земной утробы к ним лезет кто-то громадный, и волосы у них все до единого, до бровей и ресниц, должны были бы, кажется, в тот же миг побелеть навсегда. И они побелели, но позже.

У бедняг отнялись ноги и руки, но когда во тьме заблистали рога-трезубцы - откуда-то взялась сила. Несчастные по крючьям и веревкам выбрались наверх и не размышляли, что лучше: бежать или идти пешком.

Деревня перепугалась насмерть и решила: все подстроил черт, желая выручить своего брата, осужденного на подземную неволю. Что было делать? Люди сомневались, по силам ли их святому отцу отстоять паству, и отправили посыльных за другими священниками и монахами. А пока вокруг деревни зажгли солому, перья домашней птицы, шерсть и сухие коровьи лепехи: может, чертов нос не захочет такого аромата?

Языки пламени колебались в ночи и смрадный дым стлался по полям, когда из колодца вылезла гигантская ящерица Оттилия с рогами-трезубцами. Они сверкали розовыми и золотыми искрами, точно отделанные драгоценными каменьями, острия трезубцев излучали голубое сияние. У ящерицы была ужасная зубастая пасть, в которой целиком уместился бы козленок, на лапах росли когти страшнее львиных. Ударом хвоста она могла перешибить мачтовую сосну.

Оттилия и ее сестры жили на земле, когда еще не было ни лесов, ни озер. Под солнцем курилась жидкая и теплая глина; жарко нагревались серые и желтоватые скалы. Тут царил могущественный дух Карпанус. Ящерицы были его любимыми слугами. Они барахтались в приятно теплой грязи, нежились на гладкой поверхности скал.

Но с севера поползли ледовые языки. Надвинулись угрюмые тучи, и снегопаду не виделось конца. Карпанусу пришлось уйти под землю. Там у него раскинулись привольные пастбища и песчаные моря, согреваемые