Испытание [Станислав Лем] (fb2) читать постранично, страница - 3

«АМУ-18»! Старт по звукосвязи в момент «ноль»! Внимание! Готов?

— Пилот Берст на «АМУ-18» к старту по звукосвязи в момент «ноль» готов! — прозвучал ответ.

— Двадцать три до старта. Двадцать два до старта, Двад… — бормотали наушники.

Кажется, однажды было так, что, услышав громовое «Ноль!», стартовали одновременно два курсанта: тот, которому подавалась команда, и тот, который ждал очереди. С того времени запальный кабель включают в последнюю секунду. Это делает сам комендант ракетодрома. Так что счет был обыкновеннейшим блефом.

— Ноль! — рявкнули наушники. В ту же секунду Пиркс услышал приглушенный протяжный гул, кресло слегка качнулось, отблески ламп запрыгали по прозрачной поверхности шара.

И вдруг волосы у него встали дыбом.

«Боже мой! Мне же лететь! Я, я же сейчас полечу!»

Пиркс торопливо стал приводить рычаги в стартовое положение, считая: первый, второй, третий… А где же четвертый? Так. Потом педаль… Красную, зеленую… потом автомат. Так. Или зеленая перед красной?

— Пилот Пиркс на «АМУ-27»! — вывел его из раздумий громовой голос. — Старт по звукосвязи в момент «ноль»! Внимание! Готов?

«Нет еще!!!» — хотел крикнуть Пиркс, но вместо этого пролепетал:

— Пилот Бе… э… пилот Пиркс на «АМУ-27» готов… э… к старту по звукосвязи в момент «ноль»!

Он чуть не сказал «пилот Берст», потому что слова эти четко врезались в память.

Автомат отсчитывал:

— До старта шестнадцать, пятнадцать, четырнадцать…

Пилот Пиркс вспотел. Пытался вспомнить что-то дьявольски важное и не мог.

— …шесть, пять до старта, четыре…

Пиркс сжал вспотевшими пальцами рукоятку. Наушники гаркнули:

— Ноль!!!

Рука сама, совершенно сама, потянула рычаг. Что-то взревело. Словно эластичным прессом сдавило грудь, голову. В глазах потемнело. Немного и ненадолго. Когда зрение вернулось, по экранам лилось молоко.

— Ага, пробиваю облака.

Облака исчезли. Небо было пока еще голубоватое, немножко припорошенное чернью. Кажется, виднелись звезды. Звезды ли это? Да, звезды. Стрелки двигались по шкалам приборов, каждая что-то показывала. Надо было все видеть, а глаз только пара.

Рука сама — опять сама! — потянула за нужную рукоять. Скорость — 7.1 в секунду, высота — 201 километр. Заданная кривая старта кончается. Ускорение — 1.9.

Пиркс медленно откинулся на спинку сиденья. Сжал рукоять. Кресло наклонилось. И вдруг Пиркса бросило в жар:

— Где шпаргалка?!

Она валялась под креслом. Ремни, конечно, не пустят. С ощущением человека, летящего в пропасть, Пиркс открыл навигационную книжку, извлек оттуда конверт с заданием. Вскрыл. Где, черт возьми, орбита Б-68? Ага! Вот она!

Он глянул на траектометр и стал постепенно выводить ракету на кривую. Странно! Дело идет на лад!

На эллипсе калькулятор предусмотрительно выдал данные для поправки. Пиркс сманеврировал, сильно затормозив. Десять секунд шел с ускорением минус 3 «же». Ничего не случилось. Физически Пиркс был очень вынослив. («Тебе бы такие мозги, как бицепсы, — говорил Ослей Лончка, — тогда, может быть, будешь настоящим пилотом!») Наконец с поправкой вышел на постоянную орбиту; подал данные калькулятору. Калькулятор молчал. «Ах, черт, забыл подключить кабель!» На диске запрыгали цифры. На орбите! Но период обращения — 4 часа 29 минут вместо 4 и 26. Он не знал, допустимо ли это. Придется отстегивать пояса: ведь шпаргалка под креслом! Неожиданно припомнил слова профессора Кааля: «Орбиты вычислены с погрешностью 0.3 процента». На всякий случай запросил калькулятор. Калькулятор ответил: «Отклонение в пределе допустимого».

«Было бы дельце», — подумал Пиркс и только теперь по-настоящему огляделся.

Верхний экран — звезды, звезды и коричневый заусенец в нижнем правом углу. Боковой экран — ничего. Только тьма и звезды. Нижний — ага! Изображение заполняло его. Ракета шла над Гренландией. Гренландия ли? Не успел сообразить — снаряд оказался над Северной Канадой. У полюса горели снега, а океан черно-фиолетовый, выпуклый, гладкий, словно отлитый из металла. Удивительно мало облаков!

Взглянул на часы: семидесятая минута полета. Пора ловить радиосигналы «ПАЛа». Пиркс заглянул в листок с заданием и покрутил регулятор настройки. Масса шорохов, тресков. «ПАЛ»? Каковы его позывные? Напряг слух, взглянул на экраны. «ПАЛа» не было. Ни слуха, ни духа!

Наконец послышался звон.

«„ПАЛ“ — подумал Пиркс, но тут же отбросил эту мысль. — Идиотизм! Спутник не звенит. А что же тогда звенит? Ничего не звенит. А это что? Авария?!»

Он даже не испугался. Какая авария, если двигатель выключен? Корпус ракеты рассыплется, что ли? Может быть, короткое замыкание? Замыкание? Параграф… А, чтоб тебя!..

Звенит и звенит. Едва доносится попискивание далеких сигналов.

«Как муха в бочке», — подумал Пиркс, обводя взглядом стрелки и циферблаты. И тут увидел ЕЕ.

Это была огромная муха, черно-зеленая, из той гадкой породы мух, которая и создана-то, чтобы портить