Невидимый [Ярослав Гавличек] (fb2) читать постранично, страница - 3

просматриваются и в Швайцаре. Хотя Гавличек и не достигает остроты и точности социального анализа, свойственного Пуймановой и Сватоплуку, но и он неумолимо демонстрирует на примере судьбы своего героя, какая жестокость и поистине волчья хватка требуется для того, чтобы «неограниченные возможности» превратились в действительность. В образе Швайцара, особенно в его отношениях с Соней, можно усмотреть и полемику с фашистскими теориями и «права сильного» на уничтожение больных, слабых и вообще «неполноценных» людей.

Сюжет «Невидимого» первоначально был положен в основу новеллы, написанной Гавличком в 1931 году и оставшейся неопубликованной. В этой новелле на первом плане безумец Невидимый и связанная с ним психопатологическая проблематика, а фигура Швайцара где-то на втором плане. Только выдвижение этого героя на авансцену превратило новеллу в роман и позволило автору подняться до большого реалистического обобщения.

Как подлинный писатель-реалист, Гавличек не упрощает характер своего героя, — ему свойственна внутренняя сложность и противоречивость, несмотря на его демонстративное отвращение ко всяким «сантиментам» и проявлениям душевной тонкости. Он порой даже импонирует читателю недюжинностью своей натуры, своим упорством и своей выдержкой и, наконец, своей трезвой оценкой морального ничтожества той среды, в которую привела его судьба. И в то же время Швайцар рабски усвоил мораль собственнического эгоизма, и в его остром и безжалостном самоанализе содержится большая доля самообвинения.

Исполнены психологической сложности и другие образы романа. Слабая, избалованная, никудышная Соня, обманутая в своей нежной доверчивости, потом окутанная мглой сгущающегося безумия, подавленная жестокой волей своего мужа, вызывает порой глубокое сочувствие. С большим мастерством раскрыт характер и отца Сони, фабриканта Хайна, также ставшего жертвой Швайцара. Хайн не обладает хищной, волчьей хваткой, свойственной его зятю. Он цепляется за иллюзии патриархальных, почти семейных, как ему кажется, отношений со своими рабочими, обожает свою дочь, но ничего не способен сделать, чтобы спасти ее, и в конце концов с бессильным отчаянием вынужден лишь наблюдать крушение всего, что ему дорого. Среди многих проникновенно раскрытых образов выделяется обаятельный образ полуслужанки-полувоспитанницы Кати, сохраняющей в тяжелой атмосфере дома Хайнов неунывающий юмор, доброту, жизненную силу, однако не способной противостоять губительному влиянию Швайцара, который ломает и ее жизнь.

Гавличек писал по поводу замысла своего романа: «Создать образ однозначно дурного человека — слишком простая задача. Это негуманно. Швайцар должен быть в чем-то прав по отношению к своему окружению… Но если бы он победил, конец романа выглядел бы дьявольской ухмылкой. Это не входило в мои намерения. Потому что такая ухмылка бесчеловечна». В этих словах писателя заключена не только этическая, но и художественная программа.

В отличие от авторов «черного романа», Гавличек исходит из ясной моральной оценки изображенных персонажей и коллизий, которая у него в конечном итоге связана с социальной. С этой точки зрения важно понять смысл образа Невидимого, играющего в романе особую роль. В конкретно-сюжетном плане — это безумец Кирилл Хайн, мании которого потакают родственники, делая вид, будто верят в его невидимость. Вместе с тем Невидимый — это символ злых, темных сил, создающих мрачный колорит романа. Соня говорит своему мужу, что для нее в Невидимом воплощена сила вездесущего и всеведущего божества, неотступно наблюдающего за человеком, которому некуда скрыться от этого взора. А Швайцар, сначала насмехавшийся над страхами своей жены, постепенно начинает видеть в Невидимом воплощение фатальных сил, провоцирующих его на неравный бой, в котором ему в любом случае уготовано жалкое поражение. Он готов винить в своих несчастьях некоего ирреального «Любопытного наблюдателя», персонифицирующего рок, завистливого и коварного врага, полного ненависти к нему, Швайцару, завидующего его успехам и стремящегося коварно из-за угла вредить ему. «Я не сомневаюсь, что его единственной целью было — как можно больнее унизить меня. И сколько коварства было в его плане! А почему все это? Потому что он мне завидовал…» Так думает Швайцар, но не автор. Поэтому на подобные полубезумные рассуждения героя отвечает случайно попавшееся ему на глаза и вызвавшее его крайнюю ярость народное изречение: «Человек — сам кузнец своего счастья». В ту атмосферу душевной фатальности, которую нагнетает в своих воспоминаниях герой, автор вносит рациональное аналитическое начало, возвращающее читателя к реальным событиям и их верному истолкованию, адресуя его также к социальному смыслу изображаемого. Недаром последний, самый страшный удар для Швайцара — хитроумное завещание старого Хайна, которое сводит на нет все его надежды на богатство и независимость.

Романы Гавличка принадлежат