Вид с холма [Монтегю Родс Джеймс] (fb2) читать постранично, страница - 4

была резная капитель с изображением различных сценок. Он почувствовал, что должен ее вытащить; взявшись за дело, он с поразительной легкостью перенес наваленные на нее камни в сторону и стал вытаскивать саму глыбу. Тут к его ногам, негромко звякнув, упал оловянный ярлык. Фаншоу поднял его и прочел: «Не трогать ни при каких обстоятельствах. Искренне ваш, Дж. Паттен». Как часто бывает во сне, он воспринял это указание со всей серьезностью. И с тревогой, переходящей в страх, решил посмотреть, сдвинулась ли глыба. Еще как сдвинулась: она вообще куда-то исчезла. Зато открылся вход в тоннель, и Фаншоу наклонился, чтобы в него заглянуть. Во тьме что-то зашевелилось, и вдруг, к ужасу Фаншоу, оттуда показалась рука — ухоженная правая рука в опрятной манжете, торчавшей из-под рукава пиджака; она в точности повторила движение, которое обычно делают, когда хотят обменяться рукопожатием. Он задумался, насколько невежливо будет игнорировать приветствие. Но пока он рассматривал руку, она почернела, стала покрываться волосами и, кроме того, изменился жест: теперь она тянулась к его ноге, чтобы ухватить. Так что Фаншоу, забыв о политесах, с криком бросился бежать и проснулся.

Он осознавал, что это был сон; но ему казалось (так тоже часто бывает), что нечто похожее, но не настолько впечатляющее, он уже видел раньше. Он полежал немного с открытыми глазами, пытаясь запомнить детали последнего сна; в частности, ему хотелось понять, что за фигуры он увидел, точнее, смутно разглядел, на резной капители. Там изображалось нечто несусветное, это точно, но больше он ничего не мог вспомнить.

То ли на него подействовал сон, то ли дал о себе знать первый день каникул — во всяком случае, проснулся он не рано; да и в исследования окрестностей тут же погружаться не стал. Все утро, то ли от лености, то ли от желания узнать что-то новое, Фаншоу изучал тома с документами Графского археологического общества, которые свидетельствовали о вкладе мистера Бакстера в обнаружение кремниевых орудий труда, римских поселений, развалин монастырских построек — словом, всего того, чем ведает археология. Бумаги были составлены в запутанном, высокопарном, полуграмотном стиле. Если бы этот человек вовремя пошел учиться, — подумал Фаншоу, он стал бы весьма известным антикваром; или мог бы им стать (чуть поразмыслив, Фаншоу сделал эту поправку), но явная любовь к противоречию и противопоставлению себя окружающим, а также — ну да! — снисходительный тон, как у носителя некоего высшего знания, портили всю картину. Он мог бы стать уважаемым мастером. Его проект перестройки и возведения монастырской церкви был очень хорош. Изящная остроконечная центральная башня была ярким тому подтверждением; она напомнила Фаншоу ту башню, которую он видел с холма и которую сквайр назвал Олдборнской. Но это был не Олдборн, это был Фулнейкерский монастырь. «Что ж, — сказал он себе, — наверное, Олдборнскую церковь строили фулнейкерские монахи, и Бакстер скопировал башню. Нет ли об этом упоминаний? А, ясно, проект обнаружили после его смерти нашли среди других бумаг».

После обеда сквайр поинтересовался у Фаншоу, чем он собирается заниматься.

— Пожалуй, прокачусь на велосипеде, — ответил гость, — доеду до Олдборна и вернусь через Висельный холм. Круг займет приблизительно пятнадцать миль, верно?

— Приблизительно, — сказал сквайр. — Поезжайте через Лэмбсфилд и Вонстоун, туда тоже стоит заглянуть. В Лэмбсфилде есть небольшой витраж, а в Вонстоуне интересный камень.

— Отлично, сказал Фаншоу. — По дороге выпью чаю; можно мне взять бинокль? Я привяжу его к велосипедной раме.

— Конечно, как вам угодно, — ответил сквайр. — Надо бы мне завести бинокль получше. Если сегодня отправлюсь в город, то попробую привезти новый.

— К чему такие беспокойства, если вы сами им не пользуетесь? — запротестовал Фаншоу.

— Даже не знаю; в доме должен быть хоть один приличный бинокль; и потом, наш Паттен считает, что этот экземпляр нельзя использовать.

— Он что, в этом разбирается?

Тут замешана какая то история; точно не знаю, в чем дело, но это касается Бакстера. Я обещал старику, что выслушаю его. Он крайне озабочен со вчерашнего вечера.

— Почему? Ему тоже приснился страшный сон?

— С ним что-то не так: сегодня утром он выглядел совсем дряхлым и сказал, что всю ночь не сомкнул глаз.

— Что ж, заставьте его приберечь свою историю до моего возвращения.

— Хорошо, постараюсь, если смогу. Только смотрите, не опаздывайте. А то вдруг через восемь миль у вас проколется колесо и придется возвращаться пешком — что тогда? Не люблю я эти велосипеды; скажу, чтобы к ужину приготовили что-нибудь холодное.

— Когда бы я ни вернулся, возражать не буду. А на случай прокола у меня есть все необходимое. Так что я поехал.

* * *

«Хорошо, что сквайр распорядился о холодном ужине», — не раз успел подумать Фаншоу, пока к девяти вечера не прикатил свой велосипед обратно. Это же несколько раз подумал и произнес