Мотоцикл за пять копеек [Эльчин] (fb2) читать постранично, страница - 5

очень грустно".

Мы еще посидели немного, а потом Аджалсыз сказал: "Хочешь, я тебя избавлю от этого настроения? Скажи "да" и ты найдешь алтарь, перед которым не устанешь молиться".

"Что вы мне предлагаете"

И Аджалсыз вынул из своего выцветшего портфеля бутылку "Московской".

"Нет, - сказал я. - Это не по мне. Я терпеть не могу водки. И вообще у меня семья, сын Тебриз".

Надо сказать, что Кемаль - горький пьяница. Но зато псевдоним у него Аджалсыз5.

Моя пятая мечта - вырастить Толика.

Толик об этом не знает. Он смотрит "Фантомаса" и смеется. А я твержу себе: Толик-Тебриз, Толик-Тебриз. Что я имел в виду, когда дал ему имя этого города?

Было бы здорово сейчас явиться на почту, заказать разговор с Баку и позвонить Гаджи. И без всяких околичностей спросить его: помнишь ту вечеринку? Помнишь, как ты просил нас поделиться своею мечтой? У меня есть мечта. У меня не одна мечта, а целых пять.

Он, наверное, решит, что я пьян, и спросит: "Что ты имеешь в виду?"

"Значит, ты не помнишь, значит, все, что вы говорили тогда, - ложь и у вас не было мечты, вы ее придумали?!"

"Бог с тобой, - скажет Гаджи. - О чем ты?"

"Вот видишь, ты забыл. Ты забыл, как я сказал: моя мечта - чтоб сбылись ваши мечты? Я вас обманул, но и вы меня обманули. И нечего спрашивать: "Откуда у тебя апатия?" Чем ты отличаешься от меня? Тем, что смотришь футбол на стадионе, а я по телевизору? И это дает тебе основания для оптимизма?"

Фира считала меня безразличным, но я мог заменить ей Олега Попова. Значит, было во мне что-то. Значит, есть во мне другой человек, иначе стал бы я спрашивать:

"Почему? Почему? Почему?" Стал бы я бить себя в грудь и говорить: я плохой?

Впрочем, завтра, может быть, я этого не скажу. Не каждый день умирает Фирангиз... Завтра все уляжется, и я опять стану самим собой - кандидатом Сабиром Меликовым, постояльцем пансионата Иосифа Басса.

Я понимаю, что все зависит от меня самого. Моя судьба - в моих руках. Но это громкие слова, и если в сердце нет желания, то и руки беспомощны. Они безвольно повисают вдоль тела.

...В зале вспыхнул свет.

- Жалко, - сказал Толик. - Посмотреть бы еще раз. И он взглянул на меня.

- Нет, на сегодня хватит.

Мы вышли из кинотеатра и побрели по улице.

"А смешной все-таки псевдоним у этого Кемаля, - вспомнил я. - Не псевдоним, а протест; я в смерть не верю - где оборвется, там и оборвется. Он протестует хотя бы этим. Фира - она однажды видела Аджалсыза у Толика на дне рождения - говорила, что ему бы надо взять псевдоним "Аладжсыз"6. Какой он Аджалсыз, он Аладжсыз!"

Фира тоже была беспомощной и оттого умерла. Все мы беспомощны перед смертью. Но я начинаю повторяться... Как в сказке о белом бычке: ты безразличен, а почему ты безразличен, и как не быть безразличным, и чем это кончится. Каждый раз я упираюсь лбом в этот конец, и все начинается сызнова.

- Пап, ты куда так спешишь?

Я и не заметил, что прибавил шагу. Наверное, это оттого, что мысли мои буксуют, и я движением хочу вырваться из застоя.

А Толику скучно. В кино он смеялся, прыгал, закрывал глаза от страха. А теперь он молчит.

"Если б я мог скучать, как Толик!.." Это моя шестая мечта. Шестая и последняя, больше у меня нет. И все они не стоят и копейки. Разве кроме мечты вырастить Толика. Но и та не мечта, а инстинкт. И животное беспокоится о своем детеныше.

Научусь я скучать, как Толик, или не научусь, не все ли равно. Ну и научусь, ну и что?

Мы проходили мимо универмага.

- Смотри, стоит! - и Толик потянул меня к витрине.

Мотоцикл действительно стоял на месте. Он ничуть не потускнел за то время, пока мы его не видели. Он так же сверкал, был так же нов, наряден и вызывающ. Казалось, он говорил прохожим: "Купите меня! Не купите!"

Толик так и прилип к стеклу. Он долго смотрел на мотоцикл, оборачивался, смотрел на меня и опять на мотоцикл.

- Пап, купим?

- Ты шутишь, Толик.

Но он не шутил. Его глаза смотрели на меня серьезно и с надеждой.

- Толик, но на что мы его купим? Где у нас деньги? Он протянул мне кулачок и разжал пальцы:

- Вот.

В руке у Толика лежала новенькая пятикопеечная монета.

- На этот пятак?

Все деньги, которые мы взяли на отпуск, лежали в моем боковом кармане. И их вполне хватило бы на то, чтоб купить мотоцикл. Может, так и сделать, подумал я, пойти и купить? А там будь что будет. Если я сейчас это сделаю, я, может быть, что-то изменю в своей жизни.

Толик смотрел на меня и ждал.

А если Сурея начнет ругаться, я скажу: "Оставь". А если за этим последуют еще какие-нибудь события (например, разрыв), пусть. Значит, так должно было быть.

Пока я объяснял себе это, старая мысль вылезла снова и спросила: "А зачем? Что это может изменить? Фира умерла, и теперь в этом нет ни-ка-ко-го смысла".

Я взял у Толика монету, и мы вошли в универмаг. Я заплатил в кассу рубль пятьдесят восемь копеек и купил игрушечный мотоцикл.

Толик повертел его безразлично в руках:

- А почему ты не купил настоящий?

- Вырастешь - куплю.

- А сейчас?

- Сейчас ты маленький.

- Ты купи себе!

- Ты же знаешь, я не умею водить мотоцикл.

- Почему?

- Меня не