В заповедных и дремучих
Страшных Муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей,
На проезжих сеет страх.
В.С.Высоцкий
Солнечный луч пробивается сквозь кружево кленовой листвы и падает мне на глаза. Пора вставать, сэр Хэнк.
Я откидываю плащ, некогда красный, а теперь от времени и непогоды ставший почти бурым, с бордовым оттенком. Потянувшись, поднимаю голову с седла, служившего мне вместо подушки, и смотрю, где мой конь. Гнедой пьет из ручья на опушке рощи. Встаю и еще раз потягиваюсь. Подхожу к ручью, умываюсь холодной водой. Солнце уже довольно высоко. Пора пускаться в путь. Беру попону, на которой спал. Седлаю гнедого. Покончив с этим делом, привожу в порядок свой арсенал.
На мне чешуйчатый железный доспех, усиленный на плечах и на груди стальными пластинами. Ноги защищены такими же чешуйчатыми чулками, обшитыми внизу кожей, некогда тоже красной, но теперь потертой до рыжины. Пристегиваю шпоры, надеваю перевязь с мечом: клинок шириной в два пальца и длиной больше метра. Поправляю на поясе кинжал (его я на ночь не снимал), подвешиваю справа от седла секиру, а слева — красный закругленный внизу треугольный щит. По красному полю щита, крестообразно пересеченному железными пластинами, золотом изображены головы драконов и языки пламени. Не иначе, кто-то из предков благородного Хэнка был известным драконоборцем. Рядом с секирой я вешаю лук и колчан со стрелами.
На плечи накидываю плащ, скрепив его на правом плече бронзовой пряжкой, на голову надеваю алый бархатный берет, украшенный пером цапли. Этот берет — единственная новая вещь в моем гардеробе. На переднюю луку седла ставлю похожий на ведро железный шлем с неподвижным забралом, украшенный медными рогами. Натягиваю перчатки и сажусь в седло.
Подъехав к дереву, я беру прислоненное к нему копье. Утверждаю копье нижним концом в правое стремя и опершись на него рукой, трогаю гнедого шпорами. Поднявшись на ближайший холм, останавливаюсь. На горизонте виден Синий Лес. Синий Лес с недавно появившимся Синим Флинном на Желтом Болоте, которого я во чтобы то ни стало должен нейтрализовать. Не болото, понятно, а Флинна. Интересно, а почему, если все кругом «синее», болото «желтое»?
Но моя задача — не разгадать тайну этого природного феномена, а отыскать Флиннову смерть. Бабу Ягу, которая в таких случаях выступает в роли адресного бюро, я здесь вряд ли найду, придется действовать методом «опроса местного населения». Только вот захочет ли оно со мной разговаривать? Скорее всего сразу жрать начнут. Насколько мне известно, Синий Лес — царство всевозможной нежити, весьма жуткой и смертельно опасной. То есть до Синего Флинна еще надо суметь целым добраться. Но в конце концов кто я? Хроноагент или саксофонист? Вновь трогаю гнедого шпорами и спускаюсь с холма. Почти одновременно от опушки леса отделяется человеческая фигура и начинает двигаться мне навстречу.
Вот и «местный житель». Интересно, кто это? Живой или нежить? А если нежить, то какая? Гадая таким образом, я пускаю гнедого рысью. Фигура, идущая мне навстречу, то пропадает за складками местности, то вновь появляется. Не доезжая метров триста до одиноко растущего дерева, я совсем теряю ее из виду. Перейдя на шаг, подъезжаю к дереву и слышу голос:
— Рыцарь, будь милостив, дай глоток воды старому одинокому путнику. Не прогневись.
Под деревом стоит старик с седыми, длинными, ниже плеч, волосами и такой же седой, почти до пояса, бородой. Одет он в какое-то подобие длинной серой рубахи, подпоясанной красным поясом с затейливой белой вышивкой. Спина старика согнута в земном поклоне. Я останавливаю коня и отстегиваю от пояса флягу с вином. Протягиваю флягу старику. Тот молча берет и делает два больших глотка.
— Благодарю тебя, рыцарь, — говорит он, возвращая флягу, — ты вернул меня к жизни. Здесь на расстоянии дня пути нет ни воды, ни пищи, пригодной для человека.
Слезаю с коня и развязываю дорожную суму. Запасы мои невелики. Полковриги хлеба, две луковицы, кусок сыра, размером с два кулака, и сильно похудевший окорок. Раскладываю все это на полотенце, достаю из сумы два оловянных кубка, наполняю их вином и усаживаюсь на корень дуба.
— Садись, отец, подкрепись, раздели со мной завтрак.
— Но здесь и тебе мало, рыцарь.
Вместо ответа я начинаю резать кинжалом хлеб, сыр и стругать окорок. Старик все еще не решается присесть рядом. Вдруг, поймав мой взгляд, он опускается на колени, берет мой кинжал и проводит лезвием по руке. Выступает алая кровь, и старик протягивает мне порезанную руку.
— Вот, смотри!
— Зачем ты это сделал?
— Ты, наверное, проверяешь меня, рыцарь? Нежить не ест человеческой еды, и вместо красной крови у них — желтая, которая кипит на солнце.
— Нет, старик, у меня и в мыслях не было проверять тебя подобным образом. Просто, я вижу, что ты устал и голоден. Прости, что не могу предложить тебе ничего больше.
Старик
Последние комментарии
11 часов 33 минут назад
11 часов 34 минут назад
16 часов 53 минут назад
20 часов 34 минут назад
20 часов 55 минут назад
21 часов 49 минут назад