Polska [Лев Валентинович Сокольников] (fb2) читать постранично

Сокольников Лев Валентинович Polska

"Правда — дура, оттого она и голая"!

Краденый афоризм.

"Маленькая, на удивление злющая

патефонная иголка впилась в пластинку,

танцевала по ней и шпыняла её:

— Старая заезженная шлюха! Это ж

надо было беде случиться и тебя

встретить! Когда-то подо мной

звучали голоса великих певцов мира, а

что сейчас!? Могла ли думать, что

навсегда отупею в твоих битых

и стёртых бороздах!?

— Гнусная тварь! Это твоя тупость

не может показать всю красоту и

силу моего голоса! Ты губишь во

мне прекрасную музыку! — в ответ

шипела пластинка

— Прекратите споры! Забыли о моей

пружине!? Что вы обе без неё!? Пойте! -

рявкнул патефон…"

Из неопубликованных сказок

Ханса Христиана Андерсена.

Дорогой читатель!

Вторую часть повести с внутренним названием "Дороги проклятых", Polska, набирал самостоятельно без вмешательства беса: надоел он! Если и без него получается сносно, терпимо, то зачем делить славу с кем-то? Разделённая слава — не слава, слава, как девственница, может принадлежать только одному…

Напрочь забыто, что это бес, вселившийся без просьб и приглашений и

просидевший во мне двенадцать полных лет, подвиг на писание всего и вся! Заставил вспомнить школьную любовь к собиранию слов в предложения и сделал "графом"!

Отступничество начинается после появления уверенности:

— А что "учитель"!? Всё, что он знает — знаю и я! Хватит, своя "соображалка" заполнилась знаниями, могу обойтись без советов со стороны" — первый шаг к отступничеству с названием "сами с усами" сделан и мы заявляем вчерашним наставникам:

— Дитя выросло! — и, не теряя времени, без задержек, всеми способами отходим от когда-то ведших нас по жизни. Их наставления, кои недавно казались мудрыми, вдруг теряют смысл и кажутся "детским лепетом", или того хуже: "выражением старческого слабоумия".

Но не всё отвергаем: что-то полезное берём у наставников и присваиваем в уверенности, что присвоенное — "нами рождённое и выстраданное".

Процесс обучения различен как для ученика, так и учителя. Короче: в процессе обучения всегда маются двое, но кто больше — для выяснения следует побывать в двух ипостасях: ученика и учителя. Наука всегда исходит от учителя, ученик не компенсирует учителю за науку.

Так было у меня при общении с бесом: что он получил от общения со мной — не знаю, но от него получил многое и внёс себе в "актив". Если бы не честное признание роли беса в писании сочинения, то мог бы сказать:

— "До всего дошёл своим умом"!

Способы избавления от "руководителей по жизни", как правило, подлые:

— Зачем "лишний рот"? Обойдусь, справлюсь и сам! — и забываем о тех, кто когда-то приводил нас к пониманию "смысла жизни" и "сути происходящего". Понятнее: "учил уму-разуму".

Двенадцать лет принуждений на писательство со стороны беса не прошли даром: вчерашний "друг, товарищ, советник и наставник" имеет основания сказать обо мне:

— "Научил на свою шею"! — не думаю, что воспитатели при разрыве с воспитуемым говорят что-то иное.

Оставшиеся капли совести понуждают выставить на суд два способа избавления от "компаньона", а за тобой — выбрать лучший, до предела приближённый к правде. Рядом с Истиной всегда торчит её слуга: Правдоподобие.

Начну изложение способов избавления от беса словами мастера из "Прогулок с бесом", да, того, кто не моргнув глазом навсегда испортил мне "карьеру общественного защитника". Вот какими словами отзывалась эта крайне "антисоветская" личность о выборах "в органы народной власти":

— Ставят перед тобой кривую, хромую, горбатую и предлагают "выбрать лучшую"! — ныне и меня настигли "трудности избирателя".

На каком варианте избавления от "бесовского влияния" остановиться? Первый:

— Что, бесик? Вроде бы начало положено? Прошли начало? Осилили?

Остановились на том, как, налюбовавшись паровозом в работе, уснул на верхних нарах вагона-"теплушки", увозившей наше, далёкое от святости семейство в неизвестность? И сон мой по глубине не уступал "мертвецкому"?

— Дорогой соавтор, почему определение "мертвецкий сон" применяют к пережравшим хмельного зелья? Я-то был трезвым! С чего продолжим повесть?

— Прими последнее наставление: продолжение начни с описания утра нового дня. С момента, когда, пользуясь словами матери, "продерёшь глаза" и не умываясь продолжишь знакомство с новым миром… Да, с тем, что уходил с запада на восток за окном теплушки.

Где закончили "Прогулки"? В вагоне, вот с него и продолжай…

А вообще-то хватит опеки! Надоело бездарей опекать, бесполезное и скучное занятие… Далее без меня справишься, продолжай в одиночку… Ухожу, покидаю тебя… — печально проговорил бес в левое ухо.

К концу написания первой части правое ухо обзавелось постоянным звоном, чем-то напоминающим звук колокола среднего размера…