заговорить.
— А где мистер Денем? — спросила она, оглядываясь в поисках Чарли.
— Боюсь, мистер Денем не смог прийти, — ответил Батлер тоном и с улыбкой старшего брата. — Надеюсь, вы не возражаете выслушать меня? Я ваш адвокат. Меня зовут Батлер — Патрик Батлер.
— Патрик Батлер? — переспросила девушка.
Имя явно произвело впечатление.
Надзирательница не осталась с ними в комнате, но, очевидно, она встала за дверью, наблюдая в стеклянный глазок, чтобы вернуться при малейшей попытке Батлера хотя бы обменяться рукопожатием с клиенткой. Когда дверь закрылась, Джойс Эллис некоторое время стояла молча.
— Но я… у меня нет денег! — воскликнула она. — Я не могу…
Батлер расхохотался. Он был продуктом Вестминстера и колледжа Церкви Христовой в Оксфорде, но часто сознательно использовал в своей речи дублинский акцент, на который попадались многие англичане.
— И какое это имеет значение?
— Разве не имеет?
— Ни малейшего, — честно ответил Батлер. Он настолько искренне презирал финансовые вопросы, что фортуна, в свою очередь, осыпала его деньгами. — Если вас это утешит, дорогая моя, я получу свой гонорар с первого же богатого спекулянта на черном рынке, который действительно виновен.
На глаза девушки невольно навернулись слезы.
— Значит, вы верите, что я этого не делала?
Улыбка Батлера предполагала согласие. Но его ум, подобно точным весам, хладнокровно оценивал за и против.
«У нее прекрасная фигура, хотя это скрывает убогое платье. Вероятно, она чертовски страстная. Рад, что в этом деле не замешан мужчина. На свидетельском месте она будет отлично смотреться. Эти сдерживаемые слезы выглядят почти как настоящие».
— Мне следовало знать, что вы не можете верить в мою виновность, — сказала Джойс. — Я… я читала о вас.
— Мои скромные заслуги переоценивают.
— Нет! — Джойс сплела пальцы рук и опустила взгляд. Она сидела за столом напротив Батлера, и тени оконных решеток падали на ее лицо. — Как бы то ни было, отложим мои благодарности на потом. Вы хотите, чтобы я рассказала вам о… о происшедшем?
Батлер немного подумал.
— Не совсем так, — ответил он. — Позвольте мне рассказать об этом, а попутно я смогу задавать вопросы. Например, сколько вам лет?
— Двадцать восемь. — Джойс удивленно посмотрела на него.
— А как насчет вашей семьи, дорогая моя?
— Мой отец был священником на севере Англии. — Она вздохнула. — Знаю, что это звучит как глупая шутка в книге, но это правда. Отец и мать погибли во время авианалета в Халле в 1941 году.
— Расскажите что-нибудь о себе.
— Боюсь, рассказывать нечего. Дома мне приходилось тяжело работать, но меня не научили делать что-нибудь полезное. Во время войны я служила в Женском вспомогательном корпусе авиации. Мне это не слишком нравилось, хотя, полагаю, я не должна так говорить.
— Продолжайте.
Информация была случайной и даже непоследовательной. Тем не менее присутствие Батлера излучало уверенность, как печка тепло, вытягивая напряжение из тела девушки, а отчаяние — из ее ума.
— После войны мне, конечно, было нелегко устроиться. Хорошо, что я смогла получить место компаньонки-сиделки-секретарши у миссис Тейлор.
— Вас обвиняют, — спокойно сказал Батлер, — в отравлении миссис Тейлор сурьмой, или рвотным камнем, вечером 22 февраля.
В этот момент оба почувствовали взгляд надзирательницы в стеклянный глазок, словно он проник в комнату.
Джойс молча кивнула, уставясь на стол. Ее указательный палец прочертил на крышке вертикальную линию, а затем горизонтальную «перекладину» в нижнем ее конце. Черные волосы, старомодно завитые сзади, поблескивали при свете лампы. Стены тюрьмы, где она ожидала суда уже две недели, снова стали давить на нее.
— Сколько времени вы пробыли с миссис Тейлор?
— Почти два года.
— И каково было ваше мнение о ней?
— Она мне нравилась. — Джойс перестала чертить пальцем на столе.
— Согласно моим сведениям, — продолжал Батлер, — возраст миссис Тейлор приближался к семидесяти. Она была очень богатой, очень толстой и воображала себя инвалидом.
Серые глаза сверкнули.
— Погодите! — сказала Джойс. — «Воображала» — это не совсем точно… О, не знаю, как это описать!
— Постарайтесь, дорогая моя.
— Ну, у нее была страсть к всевозможным лекарствам. Если она думала, что у нее нелады с сердцем, и случайно натыкалась на чью-то коробочку с таблетками от расстройства пищеварения, то все равно принимала их с целью посмотреть, что произойдет. И она постоянно накачивала себя эпсомской солью и солью Немо.[4]
Батлер кивнул.
— Насколько я понимаю, продолжал он, — после смерти мужа миссис Тейлор жила в Бэлеме, на краю Тутинг-Коммон,[5] в большом старомодном доме с каретным сараем позади.
— Да.
— Но в доме ночевали только вы и миссис Тейлор?
— Да. Слуги спали в комнатах над каретным сараем. Вот что
Последние комментарии
13 часов 49 минут назад
14 часов 24 минут назад
15 часов 17 минут назад
15 часов 22 минут назад
15 часов 33 минут назад
15 часов 46 минут назад