Жизнь только начинается [Александр Сергеевич Панов] (fb2) читать постранично, страница - 4

а за машиной тянется ровная стерня. Разве Вася не сумел бы работать комбайнером? Чепуха, только надо учиться. «Два года пропали! Теперь бы в восьмой перешел», — жалел Вася. Но продолжать учебу не думал: такой большой, скоро шестнадцать — и вдруг идти в шестой класс!

Однажды отец пришел с работы и протянул Васе газету.

— Вот тебе и Панюшка! Любо смотреть! — с восхищением сказал отец. Высоко прыгнул, достиг! А ведь без отца герой вырос…

Панька Рогачев! Он смотрел на Васю с газетной страницы задорными глазами. Как же это Панька попал в газету? Его хвалят, называют лучшим водителем хлопкоуборочной машины Ферганской области. Вася думал, что в газетах пишут об особенных людях. Они не такие, как все: очень серьезные и важные, и в детстве, наверное, не дрались и учились только на «пять». Но Паньку… Паньку-то он хорошо знал: и окна бил, и дрался, может даже лучше Васи, и даже двойки по русскому схватывал. Однажды за разговоры на уроке учительница выгнала его из класса. А теперь его знают по всему Советскому Союзу. Паньку знают, а Ваську нет.

В этот вечер Вася не находил себе места, затосковал. Неуютно стало в доме, словно в чужом: ни на что бы не глядел. Панька стоял перед глазами и звал, звал к себе.

Однажды Вася решился и сказал отцу, что поедет учиться в город на токаря.

— Еще услышите обо мне. Я тоже героем буду. Паньке ни за что не уступлю.

Отец не стал возражать, только сказал:

— Насчет геройства обожди! Не говори гоп, пока не перескочишь. Поучись сперва. Езжай, может, хоть теперь ума наберешься.

И вот — год был еще впереди, только три дня Вася прожил в школе ФЗО, а уже набедокурил.

Вечерами ребята по очереди читали вслух журнал «Смена». Дошел черед до Васи, он отказался. Но товарищи настаивали. Едва Вася по складам протянул несколько слов, кто-то из ребят не вытерпел, рассмеялся.

— Ну и читаешь!

Бросив на стол журнал, Вася с горящими глазами подошел к парню.

— Не твое дело! Грамотей нашелся…

Не успели ребята и глазом моргнуть, как Вася уже сидел верхом на пареньке и щелкал его пальцем по голове. «Шалабанов не ел? Попробуй, попробуй…» — приговаривал Вася.

Драчуна еле оттащили. Потребовали извиниться. В ответ Вася показал ребятам фигу.

Директор целый час держал Васю в кабинете.

— Ты виноват, извинись, и больше чтоб этого не было.

— Отдайте метрики, не буду у вас учиться… — упрямо твердил Вася. Не отдадите — без документов убегу.

А когда вышел за ворота школы, вдруг прихлынула к сердцу обида. Заплакал. Куда теперь? Вспомнил, как провожала мать: ночь не спала, пекла пироги. Он только сейчас понял, какую ужасную глупость совершил. Целую ночь просидел на вокзале.

Утро выдалось пасмурное, но дождя не было. Когда отец ушел на работу, Вася соскочил с постели.

— Хозяйничай дома, к приходу Гриши из школы вскипяти молоко. А я пойду к своим коровушкам, — сказала перед уходом мать. Уже много лет она работала дояркой.

Насыпав в кислое молоко сахару, Вася задумчиво помешивал ложечкой. Кот Митрошка не сводил больших огненных глаз с тарелки. Вася погладил золотистую спину кота.

— Хозяйничаем? А тебе не надоело?

Поев, Вася вытащил из сундука газету и полез на лежанку.

Развернул газету и опять встретился с задорными глазами друга Паньки. «И как он сумел? Ну чем, чем он лучше меня? Точно такой же, как я, — с горечью размышлял Вася. — В совершенстве овладел голубым комбайном». Какой же это комбайн «голубой»? Первый раз слышу. Наверное, новая марка. Эх, Паня, Паня!.. Куда я теперь подамся! Не виноват я, Паня. В твоей школе ребята, наверно, были настоящие… Как жить дальше, Паня, не знаю. На всю деревню опозорился. А может быть, к тебе поехать? В твою школу?..» Вася облегченно вздохнул: «Да, это единственный выход. Единственный». Вася спрыгнул с лежанки и оглядел комнату.

Когда мать пришла с работы, на столе лежала записка.

«Взял на билет деньги. Заработаю — верну. Вы еще обо мне много хорошего услышите. Поехал свое счастье искать. Найду — пропишу. Не найду не поминайте лихом. Ваш сын Василий».

Глава третья «ГЕОЛОГ»

Сколько ни едешь, за окном дождь и дождь, как будто нарочно бежит за поездом. А в вагоне хорошо, в вагоне тепло и уютно. Лежишь на второй полке и смотришь в окно: медленно кружится земля, столбы набегают быстро-быстро, и нет им конца, хоть до тысячи насчитай. Провода то поднимаются, то опускаются. Почему? Спросить бы Юрку, но он сам ничего не знает, даже не знает, что на лошадей надевают хомут. Вот голова садовая! И когда он перестанет жевать? Почти на каждой станции покупает то жареную курицу, то яйца, то пирожки. Выпивает по нескольку стаканов молока.

— Ох ты и обжора! — насмешливо говорит Вася.

Юрка улыбается, перестает есть. Потом молча подает половину курицы. «Отказаться?» — мелькает мысль. Обглодав последнюю косточку и с некоторым сожалением оглядев ее, Вася с нескрываемой неприязнью и словно впервые рассматривает Юрку. Разве это мальчишка? Лицо белое,