должна была соединиться со мною… Она уже была на пути - и с тех пор я ничего не слыхал об вас… Целую жизнь я плакал по тебе… мечтал об тебе, видел тебя во сне, любил не существующего для меня - и наконец нашел… при гробе моем! - Мазепа не мог продолжать… Рыдания заглушали его голос.
- Теперь ты позволишь мне прижать к сердцу останки сестры твоей… нашей Натальи!
Богдан отдал ему волосы несчастной, и Мазепа покрыл их поцелуями и прижал к груди.
- Нет, я не в силах долее выдержать! - воскликнул Богдан, всхлипывая и почти задыхаясь. - Прощай! - При сих словах Богдан обнял Мазепу и бросился, стремглав, за двери…
- Сын мой! сын мой!.. Дай мне обнять тебя… Позволь умереть на груди твоей!.. - Но Богдан уже не слыхал его. Он быстро пробежал по всем комнатам, разбудил слуг, дремавших в сенях, и сказал им, чтоб они поспешили к своему господину, соскочил с крыльца и скрылся во мраке.
Лишь только служители показались в дверях, Мазепа закричал:
- Духовника, скорей, скорей… Умираю!
В доме сделалась тревога. Все засуетились. Чрез несколько минут вошел монах. Мазепе доложили, что Орлик просит повидаться с ним, но умирающий не велел никого впускать и заперся с духовником.
- Отче мой! свершилась казнь Божия за мои преступления, казнь ужаснее всякой, какую ты мог предсказать, казнь, какой не подвергался ни один злодей, даже сам Иуда Христопродавец! Исповедуюсь, каюсь!..
Монах взглянул на Мазепу и ужаснулся. Уже яд начал действовать. Судороги кривляли лицо его, покрытое синевою, пена била клубом изо рта. Он то сжимался, то вытягивался. Кости трещали в суставах.
- Несчастный! - сказал монах. - Не наложил ли ты рук на себя? Самоубийство… смертный грех!..
- Не, я не убил себя! - сказал Мазепа прерывающимся голосом. - Только в одном этом грехе я не повинен… Но прими мою исповедь… Я грешен противу всех десяти заповедей, от первой до последней… В мечтах суетного мудрствования я даже отвергал бытие Бога и истину искупления… Я играл клятвами… Не щадил крови человеческой… Ругался над добродетелью и целомудрием… Я изменник!..
Судороги усилились. Монах покрыл умирающего простынею и стал молиться перед образом.
Орлик не послушался приказания Мазепы, силою ворвался в его почивальню.
- Благодетель, второй отец мой! - воскликнул Орлик и бросился обнимать страдальца.
Монах читал отходную молитву, не обращая внимания на окружающие его предметы:
- "Владыко Господи Вседержителю, отче Господа нашего Иисусу Христа, иже всем человеком хотяй спастися и в разум истины прийти; не хотяй смерти грешному, но обращения и живота, молимся и милися ти жеем: душу раба твоего Ивана от всякия узы разреши и от всякия клятвы свободи, остави прегрешения ему, егде от юности, ведомая и неведомая, в деле и в слове, и чисто исповеданная или забвением или стыдом утаенная…"
- Каюсь!.. - сказал Мазепа охриплым голосом. Монах продолжал молитву:
- "Ты бо един еси разрешали связанные и исправляли сокрушенные, надежда нечаемых, могий оставляти грехи всякому человеку, на тя упование имеющему…"
Мазепа снова прервал слова молитвы.
- Увы! я лишен надежды и упования… Грехи мои превзошли меру благости Господней!..
Монах продолжал читать молитву:
- "Человеколюбивый Господи! повели, да отпустите я от уз плотских и греховных и прими в мире душу раба сего Ивана…"
Вдруг Орлик зарыдал громко. Мазепа как будто проснулся и, остановив блуждающий взор на Орлике, сказал глухим, охрипшим голосом:
- Кайся, Филипп, кайся! Ужарна казнь изменникам и клятвопреступникам!.. - И вдруг быстро поднялся, простер руки и страшно завопил: - Родина моя!.. Сын мой… Иду к тебе!.. - Затрепетал, упал навзничь и испустил последний вздох…
Монах, который в это время продолжал читать молитву, тихим голосом произнес:
- Аминь!…
На третий день, когда собирались хоронить Мазепу, найдено было тело казака, выброшенное волнами на берег. Орлик узнал в утопленнике - Огневика.
Последние комментарии
18 часов 49 минут назад
19 часов 7 минут назад
19 часов 16 минут назад
19 часов 18 минут назад
19 часов 20 минут назад
19 часов 38 минут назад