Роза в цепях [Дмитрий Юрьевич Суслин] (fb2) читать постранично, страница - 2

из-за приближавшейся зимы, что Актис, не имевшая никакой теплой одежды, простудилась, и чуть было не отправилась в царство Аида.

Древняя старуха Мирта уже хотела положить девочке в рот обол,^[1] однако мать не дала ей этого сделать, надеясь до последнего. Видимо, само чудо спасло Актис, и она осталась жива.

Девочка мотнула головой, желая прогнать эти воспоминания. Она уставилась на мать большими черными глазами, подумала немножко, затем спросила:

— А что, козы уже перестали кормить своих козлят?

— Как ты догадалась?

— Сегодня ты уже второй раз приносишь молоко, — Актис кивнула головой на полный горшок, который мать, войдя в дом, поставила в угол с посудой.

Девочка знала, что каждый год, в начале лета, козлята взрослеют и уже могут обходиться без материнского молока. Молоко забирают люди, а козы становятся такими жирными и ленивыми, что пасти их не составляет труда.

Зато козлята!..

С козлятами дело обстояло совсем иначе. Вряд ли в мире существуют более непоседливые существа, чем они.

— С утра, когда ты еще спала, — сказала мать, поправляя растрепавшиеся после доения двух коз волосы, — я выгнала козлят из загона, и Пелий увел их на Белый Склон. Как только я испеку хлеб, ты отнесешь своему другу еду.

— А можно, я останусь с Пелием? — ласково попросила девочка, заискивающе заглядывая матери в глаза.

— Хорошо, — согласилась та. — Но только не будь слишком много на солнце.

Пелий, так звали тринадцатилетнего мальчика, был единственным другом Актис, и вдвоем они составляли все детское население деревушки. Правда, был еще один ребенок — дочка Кастора, но ей не исполнилось еще и года. Поэтому Палий и Актис довольствовались обществом друг друга во всех своих детских играх и забавах, вместе помогали взрослым и мало чем отличались от брата и сестры, хотя родства между ними не было никакого.

Сколько Актис помнила себя, столько она знала Палия. Он всегда был рядом, и Актис делилась с ним всеми своими радостями и печалями. И, хотя Пелий был гораздо старше ее и выше ростом, все равно он ни разу в жизни ничем не обидел ее, они даже ни разу не подрались. Мальчик учил ее лазить по деревьям и воровать из птичьих гнезд яйца, плавать в море и нырять за раковинами. Они часами возились в том месте, где ручей впадает в море, пытаясь руками поймать какую-нибудь рыбешку. И, если вдруг им везло, и добыча, затрепыхавшись, оказывалась в детских ладонях, ребята с гордостью несли ее домой, завернув в предварительно намоченную одежду. Так проходило их беззаботное детство. Они росли, согреваемые средиземноморским солнцем, которое было таким ласковым весной и в начале лета и таким суровым и знойным, потом почти до осени, когда наступает пора собирать виноград.

В ожидании, когда мать испечет хлеб, Актис вся извелась. Чтобы время шло быстрее, она пыталась занять себя делом.

И, как все девочки во все времена, стала играть в хозяюшку: убралась в доме, принесла в кожаном ведерке воды из ручья и по просьбе матери сбегала к старой Мирте за горстью маслин. Хлеб, который представлял из себя обыкновенную пресную ячменную лепешку, был наконец готов. И мать собрала узелок с едой, куда, помимо хлеба, положила два куска сыра, головку чеснока и несколько маслин. Актис засобиралась в дорогу. Опоясав хитон кожаным ремешком, она вплела ленточку в волосы и, наспех попрощавшись с матерью, побежала по направлению к Белому Склону. Мать долго смотрела ей вслед, прищурив глаза от яркого солнца, затем, когда хрупкая фигурка девочки исчезла за кустарником, вновь вернулась к домашним делам.

Белый Склон находился в миле от той деревушки, где жила Актис и назывался так потому, что на нём рос асфодель — растение, которое распускается крупными белыми цветами.

Когда асфодель цветет, то его многочисленные бутоны, покрывают землю, словно белоснежное одеяло, и создается впечатление, будто наступила зима. Растение это для таких бедняков, какими были Актис с матерью и все их односельчане, оказалось настоящим подарком Деметры. Его не только хватало для того, чтобы накормить скотину, но люди сами охотно употребляли его в пищу. Девочке нравились поджаренные стебли асфоделя, особенно она любила их корешки.

Актис не спеша, шла по едва заметной тропинке, размахивая узелком и наблюдая за стрижами, которые стремительно летали высоко в небе, с громким свистом рассекая крыльями воздух. В низкой, уже начинающей желтеть от постоянного зноя траве пели вечную песню цикады. Постепенно к этим звукам стало прибавляться ровное дыхание невидимого великана — это катило свои волны на песчаный, изрезанный частыми скалами берег Эгейское море. Актис ускорила шаг, и чуть было не наступила на змею, неведомо откуда и неожиданно выползшую из травы.

Девочка взвизгнула, отпрыгнула в сторону, уронив при этом узелок с едой прямо на гадюку. Сердце ребенка запрыгало в груди от ужаса, и слезы сами собой закапали из глаз. Змея же свернулась в колечко рядом с узелком и