Сашка [Михаил Юрьевич Лермонтов] (fb2) читать постранично, страница - 2

- Сашка (а.с. Поэмы) 176 Кб, 44с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Михаил Юрьевич Лермонтов

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]

class="poem">

Гуляка праздный, пьяный молодец,

С осанкой важной, в фризовой шинели,

Держась за них, бредет – и вот конец

Перилам. – «Всё направо!» – Заскрипели

Полозья по сугробам, как резец

По мрамору… Лачуги, цепью длинной

Мелькая мимо, кланяются чинно…

Вдали мелькнул знакомый огонек…

«Держи к воротам… Стой, – сугроб глубок!..

Пойдем по снегу, муза, только тише

И платье подними как можно выше».

12

Калитка – скрып… Двор темен. По доскам

Идти неловко… Вот, насилу, сени

И лестница; но снегом по местам

Занесена. Дрожащие ступени

Грозят мгновенно изменить ногам.

Взошли. Толкнули дверь – и свет огарка

Ударил в очи. Толстая кухарка,

Прищурясь, заграждает путь гостям

И вопрошает: «Что угодно вам?»

И, услыхав ответ красноречивый,

Захлопнув дверь, бранится неучтиво…

13

Но, несмотря на это, мы взойдем:

Вы знаете, для музы и поэта,

Как для хромого беса, каждый дом

Имеет вход особый; ни секрета,

Ни запрещенья нет для нас ни в чем…

У столика, в одном углу светлицы,

Сидели две… девицы – не девицы…

Красавицы… названье тут как раз!..

Чем выгодней, узнать прошу я вас

От наших дам, в деревне и столице

Красавицею быть или девицей?

14

Красавицы сидели за столом,

Раскладывая карты, и гадали

О будущем. И ум их видел в нем

Надежды (то, что мы и все видали).

Свеча горела трепетным огнем,

И часто, вспыхнув, луч ее мгновенный

Вдруг обливал и потолок и стены.

В углу переднем фольга образов

Тогда меняла тысячу цветов,

И верба, наклоненная над ними,

Блистала вдруг листами золотыми.

15

Одна из них (красавиц) не вполне

Была прекрасна, но зато другая…

О, мы таких видали лишь во сне,

И то заснув – о небесах мечтая!

Слегка головку приклонив к стене

И устремив на столик взор прилежный,

Она сидела несколько небрежно.

В ответ на речь подруги иногда

Из уст ее пустое «нет» иль «да»

Едва скользило, если предсказанья

Премудрой карты стоили вниманья.

16

Она была затейливо мила,

Как польская затейливая панна;

Но вместе с этим гордый вид чела

Казался ей приличен. Как Сусанна,

Она б на суд неправедный пошла

С лицом холодным и спокойным взором;

Такая смесь не может быть укором.

В том вы должны поверить мне в кредит,

Тем боле, что отец ее был жид,

А мать (как помню) полька из-под Праги…

И лжи тут нет, как в том, что мы – варяги.

17

Когда Суворов Прагу осаждал,

Ее отец служил у нас шпионом,

И раз, как он украдкою гулял

В мундире польском вдоль по бастионам,

Неловкий выстрел в лоб ему попал.

И многие, вздохнув, сказали: «Жалкой,

Несчастный жид, – он умер не под палкой!»

Его жена пять месяцев спустя

Произвела на божий свет дитя,

Хорошенькую Тирзу. Имя это

Дано по воле одного корнета.

18

Под рубищем простым она росла

В невежестве, как травка полевая

Прохожим не замечена, – ни зла,

Ни гордой добродетели не зная.

Но час настал, – пора любви пришла.

Какой-то смертный ей сказал два слова:

Она в объятья божества земного

Упала; но увы, прошло дней шесть,

Уж полубог успел ей надоесть;

И с этих пор, чтоб избежать ошибки,

Она дарила всем свои улыбки…

19

Мечты любви умчались, как туман.

Свобода стала ей всего дороже.

Обманом сердце платит за обман

(Я так слыхал, и вы слыхали тоже).

В ее лице характер южных стран

Изображался резко. Не наемный

Огонь горел в очах; без цели, томно,

Покрыты светлой влагой, иногда

Они блуждали, как порой звезда

По небесам блуждает, – и, конечно,

Был это знак тоски немой, сердечной.

20

Безвестная печаль сменялась вдруг

Какою-то веселостью недужной…

(Дай бог, чтоб всех томил такой недуг!)

Волной вставала грудь, и пламень южный

В ланитах рделся, белый полукруг

Зубов жемчужных быстро открывался;

Головка поднималась, развивался

Душистый локон, и на лик младой

Катился лоснясь черною струей;

И ножка, разрезвясь, не зная плена,

Бесстыдно обнажалась до колена.

21

Когда шалунья навзничь на кровать,

Шутя, смеясь, роскошно упадала,

Не спорю, мудрено ее понять, —

Она сама себя не понимала, —

Ей было трудно сердцу приказать,

Как баловню ребенку.