Антуан Лоран Лавуазье. Его жизнь и научная деятельность [Михаил Александрович Энгельгардт] (fb2) читать постранично, страница - 5

известную плату сбор косвенных налогов (винный, табачный, соляной, таможенные и крепостные пошлины). Контракт между откупом и государством заключался на шесть лет; в промежутке между окончанием одного и выработкой другого контракта сбор податей поручался (фиктивно) особо назначенному лицу, «генеральному подрядчику», который давал свое имя новому контракту и по утверждении его уступал право сбора откупщикам. Это была чистая формальность: труды «генерального подрядчика» ограничивались получением четырех тысяч ливров в год в течение шести лет. Таким образом, в распоряжении министра финансов оказывалась синекура, которую он мог подарить кому-нибудь из своих протеже. Так, с 1780 по 1786 год генеральным подрядчиком был некто Сальзар, служивший сначала дворником, а потом камердинером.

Каждый откупщик во времена Лавуазье вносил 1560 000 ливров залога. Вознаграждение откупщикам определялось в 10 % со внесенного миллиона и 6 % – с остальных 560 тысяч; всего, с некоторыми другими мелкими получениями, около 150 тысяч ливров в год. «Из этой суммы, – говорит Лавуазье, – приходилось выплачивать шесть процентов на занятые 1560000 ливров; если принять в соображение этот и некоторые другие расходы, то каждому откупщику оставалось только 52 тысячи ливров в год. Нельзя не согласиться, что эта сумма не чрезмерно велика, если иметь в виду необходимость содержать дом, платить секретарям и комми, воспитывать детей».

Независимо от этих расходов откупщикам приходилось кормить массу дармоедов. Откуп считался одним из самых аппетитных общественных пирогов, и на него зарились очень многие. Чем более разорялась Франция в царствование «короля-солнца» и его преемников, тем сильнее разгорались аппетиты. Целая стая голодных волков рвала откупную добычу. Таковы, например, «пайщики» (croupier), – лица, посторонние откупу, но приписанные к нему по желанию короля; иногда они вносили известную сумму и получали проценты, ничего не делая, иногда ничего не вносили, а просто считались «кредиторами откупа» и тоже получали проценты. Далее присасывались к откупу «пенсионеры», назначаемые королем при утверждении откупщиков и получавшие более или менее значительные суммы. В 1774 году из-за нескромности одного из должностных лиц был обнародован список пайщиков и пенсионеров откупа. «Список произвел чудовищный скандал в парижском обществе; имена высочайших особ стояли в нем рядом с самыми безвестными именами; оказалось, что целая шайка, от короля до ничтожнейшего из подданных, грабит лохмотья Франции».

Доходы пайщиков равнялись четырнадцати фермерским доходам; в числе пенсионеров фигурировали король, дофин, доктор графини Дюбарри (10 тысяч ливров), кормилица герцога Бургундского (10 тысяч ливров), придворная певица и прочие.

Наконец, откуп должен был ублажать множество лиц высшей администрации: министров, интендантов, генерал-контролера и других.

При такой массе издержек и добросовестном ведении дела откупщик мог не только ничего не получить, но и потерпеть убыток в случае неурожая или промышленного кризиса. Так, например, тесть Лавуазье после четырехлетнего участия в откупе оказался с дефицитом в 52 тысячи ливров.

Но даже и в благоприятные годы доходы откупщиков не были так чудовищны, как думали в обществе: опять-таки – при добросовестном отношении к делу, потому что злоупотребления и спекуляции могли дать много. В царствование Людовиков XIV и XV происходила настоящая оргия. Некто Бурэ, введенный в откуп маркизой Помпадур, нажился на спекуляциях с хлебом, просадил 42 миллиона и умер в нищете; откупщик Руссель награбил и промотал 12 миллионов – и много было таких героев, оставивших славное имя в скандальной хронике того времени. Эти «подвиги» производились без всякого стеснения. «Ведь вы тянете деньги из наших карманов!» – заметил кто-то генерал-контролеру Террэ, известному в свое время взяточнику и казнокраду. «Откуда же прикажете их тянуть?» – отвечал тот, смеясь. Эта циничная откровенность характеризует эпоху Людовика XV.

Само правительство обвиняло иногда откупщиков в казнокрадстве. «Они утаивают большую часть денег, которые обязаны вносить в казну, – гласит эдикт регента от 1716 года. – Огромные богатства, нажитые преступным путем, непомерная роскошь, которая как бы издевается над нищетой наших подданных, уже сами по себе доказывают их недобросовестность. Их богатства – жатва наших провинций, хлеб нашего народа, собственность государства».

Правда, в царствование Людовика XVI этого уже не было. Реформаторская метла коснулась и откупа. Администрация его обновилась: спекулянтов и грабителей отогнали от пирога; циклопические кражи отошли в область преданий. Среди откупщиков, погибших в 1794 году на эшафоте, не оказалось ни одного, повинного в какой-нибудь плутне; все это были честные, аккуратные, добросовестные финансисты, усердно занимавшиеся своим делом, получая законную прибыль и стараясь улучшить систему сборов, чтобы облегчить положение нации.

Тем не менее их ненавидели.