Мать и отец снабдили Моргана самым совершенным наследством. Правда, самым совершенным оно было в 2117 году. Родители взяли заем, заложив двадцать процентов всех своих будущих доходов, а на эти деньги заказали пакет услуг, включающий все генетические усовершенствования, которые хромосомы Моргана были в состоянии переработать, плюс два полных десятилетия программ послеродового развития. Моргану перевалило за пятьдесят, когда его отец покончил с собой.
К тому времени Морган уже решил, что не сможет выжить в Солнечной системе, где половина человеческой популяции родилась с мозгами, железами и нервной системой, которые считались самыми совершенными в 2150 году. Поэтому каждую йену, франк и юрий, которые ему удавалось сэкономить, он вкладывал в самые безопасные инвестиционные программы. Через тридцать лет он снял со счетов весь тяжко накопленный капитал и купил на него двести акций астероидного хабитата — искусственного космического поселения. Группа разработчиков снабдила астероид термоядерными реакторами, плазменными двигателями, солнечными парусами и всем прочим, что позволит этому островку жизни разогнаться до девяти процентов скорости света. А Морган и еще три тысячи таких же выбывших из гонки и «недоразвитых» людей полетят потихоньку прочь от Солнечной системы. Двинутся исследовать галактику.
Три продолжительных связи были у Моргана еще в пределах Солнечной системы. Через шесть лет с того дня, когда «Остров приключений» начал медленный дрейф от Солнца, он заключил четвертое соглашение с женщиной, с которой познакомился через корабельную информационную систему. Создатели корабля снабдили свое детище привлекательными местечками, включающими парки и кафе, но в первые годы путешествия большинство пассажиров, похоже, предпочитали общение виртуальное. Биография и перечень интересов каждого имелись в системе. Псевдонимы и электронные персонализации пользовались большой популярностью. Моргану вспоминались старинные романы, в которых узники общались, перестукиваясь через стены камер.
Савела Инсдоттер была на одиннадцать лет моложе Моргана, однако она числилась преданным членом сообщества ЭруЛаби. Что это означало? Она пользовалась фармацевтическими ментальными усилителями, но крайне редко. Зато сам Морган принимал все ментальные усилители, которые его нервная система могла воспринять, поэтому его функциональная мыслительная активность в некоторых областях даже превышала возможности Савелы.
Появление этоса ЭруЛаби стало бунтом против генетического усовершенствования. С точки зрения адептов ЭруЛаби, бесконечная погоня за интеллектуальным и физическим совершенством есть безpacсудство. Тексты ЭруЛаби утверждали, что Жизнь существует ради самой Жизни. Каждое прожитое мгновение есть дар, которым следует восхищаться ради доставляемого им наслаждения, а вовсе не эпизод в гонке за умственным и физическим совершенством. Простейшие удовольствия — прикосновение, усталость, касание прильнувших друг к другу тел — были для ЭруЛаби совершенными ощущениями, которые являются венцом человеческих устремлений.
Одним из самых важных текстов в ритуалах ЭруЛаби стали слова, сказанные Одиссею древнегреческим царем: «Вечно драгоценны для нас и пиры, и арфа, и танцы, и теплая ванна, и смена одеяний, и любовь, и сон».
«Остров приключений» взял курс на 82 Эридана — звезду солнечного типа в 21 световом годе от Земли. Восемьдесят вторая Эридана была очевидным кандидатом в светила, возле которых могут отыскаться пригодные для жизни планеты. В 2085 году — за сто восемнадцать лет до того, как Морган и другие эмигранты покинули родную систему — сюда запустили зонд. А в 2304 году, как раз после празднования первого столетия полета, «Остров приключений» перехватил сообщение, посланное зондом Земле.
Это событие породило дебаты, растянувшиеся на несколько лет. Зонд обнаружил планеты. Но ни одна из них не выглядела хоть чуточку интереснее покрытых кратерами булыжников или гигантских ледяных шаров, досконально обследованных человечеством в родной системе.
Третья от звезды планета могла стать еще одной Землей. Она была ближе к своей звезде, чем Земля, но смогла бы дать землянам все необходимое, окажись она нужного размера. К сожалению, масса ее составляла лишь 38 процентов от массы родной планеты.
Теоретики давно рассчитали, что небесному телу нужно иметь массу около 40 процентов земной, чтобы обзавестись богатой кислородом атмосферой и удерживать ее. Третья планета оказалась чуть-чуть меньше. Переданные зондом изображения удручали — каменистая и безвоздушная пустыня, грандиозные каньоны и вулканы, а к ним в придачу обычный набор кратеров, дюн и мелких геологических диковинок.
Корабль направлялся к 82 Эридана потому, что эта звезда имела такие же, как и Солнце, спектральный тип и массу. Вторым вариантом могла стать другая звезда того же созвездия — Ро Эридана, двойная; звезда в 21,3 светового года от Солнечной системы. Обе звезды в системе Ро обращались относительно друг друга на внушающем оптимизм расстоянии — семь световых часов. По мнению ученых, обе могли иметь планеты.
Если взглянуть на небо с Земли, то Ро находится всего на пару градусов левее 82 Эридана. А «Остров приключений», хотя и представлял собой массивный булыжник с двигателями, мог произвести на полпути небольшую коррекцию курса, если бы его обитатели пожелали потратить на это толику реакционной массы.
Самое сильное противодействие идее смены курса исходило от самой пожилой женщины на корабле. Мадам Даун была настолько стара, что действительно родилась на Земле. Все прочие пассажиры родились в хабитатах, которые человечество рассеяло по всей Солнечной системе.
«Остров приключений» отправился к 82 Эридана первым. Через тридцать два года после того, как он пересек границу Солнечной системы, к Ро Эридана направил свой каменный нос другой корабль, «Зеленый путешественник». Судя по текстам его передач, самые старшие пассажиры этого корабля были на два десятилетия моложе самых молодых пассажиров «Острова приключений».
Если пассажиры «Острова» одобрят смену курса, они прибудут к Ро практически одновременно с «Зеленым путешественником». Им придется делить одну звездную систему с людьми, которые в среднем на три-четыре десятилетия моложе, чем они. А мадам Даун и вовсе будет вынуждена противостоять мозгам и телам, возникшим на целое столетие позднее.
Морган не считал себя политиком, но его восхищала любая деятельность, объединяющая конфликт с интеллектуальными усилиями. Когда его сожительство с Савелой Инсдоттер в конце концов завершилось, он самоизолировался в своих апартаментах и провел полтора десятилетия, изучая литературу о динамике развития конфликтов в небольших общинах. Людям, живущим в Солнечной системе сейчас, эти знания наверняка показались бы доисторическими — они хранились в банках данных, созданных еще до 2203 года. Тем не менее подобные знания обучили Моргана приемам, позволяющим добиваться предсказуемых результатов.
С практической и повседневной точки зрения «Остров приключений» управлялся информационной системой. За ней, в свою очередь, наблюдал более или менее организованный комитет, состоящий из тех, кого такое наблюдение интересовало. Реального правительства на корабле не имелось. Все люди на борту были пассажирами, инфосистема — экипажем, а периодически возникающие коммунальные проблемы обычно сводились к процедурам, сходным с небольшой уборкой в доме.
Теперь же, когда возникла реальная проблема, пассажиры перешли к системе постоянных опросов и голосований, ставшей наиболее удобной формой демократии к моменту, когда «булыжник» покинул Солнечную систему. Сторонники различных точек зрения выступали с обращениями и действовали как лоббисты. Через электронные форумы и общественные сети личных контактов текли потоки аргументов. Каждый регистрировал свое мнение — открыто или анонимно, — если решал его высказать. И можно было в любой момент взглянуть на соответствующий экран и увидеть, как распределились голоса.
Наиболее «словообильно» смену курса поддерживали восемь человек. Для большинства из 3057 жителей «булыжника» сообщение зонда стало лишь любопытной информацией, не более. Корабль был их домом — как точно таким же домом мог стать любой приспособленный для обитания астероид в Солнечной системе. Тот факт, что их жилище рано или поздно доберется до другой звездной системы, лишь прибавлял пикантности будущим столетиям пути, но никоим образом не составлял главный интерес жизни. Восьмерка же считала, что они приговорят себя к бессмысленно потраченным десятилетиям, если согласятся лететь к безжизненной звездной системе.
Морган запустил программу анализа текстов и поручил ей слежение за сообщениями, циркулирующими в общественной информационной системе. Через восемнадцать месяцев после того, как послание зонда спровоцировало дебаты, он вывел на экран двухмерный график и начал изучать его.
Морган прожил с Савелой Инсдоттер более шестидесяти лет, и они остались друзьями, даже разойдясь. Он показал ей график, как только проверил кое-какие данные. Кривая, обозначающая активность Восьмерки, поднималась и снижалась асинхронно с кривой, отражающей участие в дебатах мадам Даун. Когда активность мадам Даун достигала максимума, Восьмерка практически замолкала. Они прекращали агитировать за свое решение, накал дискуссии заметно снижался, и мадам Даун снова обретала то чрезвычайное уединение, к которому она имела склонность с самого начала путешествия. Затем, когда мадам Даун замолкала на несколько десятидневок, Восьмерка вновь начинала агитацию.
— Я считаю, что они выступают за смену курса, исключительно чтобы досадить мадам Даун, — сказал Морган. — Я рассчитал их персональные профили, основываясь на известных фактах биографий и публичных заявлениях. И эти профили указывают, что мой вывод верен.
Савела ответила ему, пожав плечами и деликатно приподняв голову. Морган разговаривал с ней, используя тич — сверхточный язык, первоначально разработанный для письменных сообщений. Савела же отвечала на эмоционально ориентированном языке ВА13, обильно использующем тщательно отрепетированные жесты и выражения лица.
Насколько было известно Моргану, никто и никогда не разговаривал на ВА12 или ВА14. Этот язык получил обозначение ВА13, когда его разработали в лаборатории общения на Фобосе, и это обозначение так к нему и прилипло.
— Мадам Даун — фигура нелепая, — заметила Савела.
— Согласен. Но Восьмерка создает серьезный раскол. Мы бы уже давно пришли к согласию, если бы они не подхлестывали народ всякий раз, когда дискуссия двигалась к завершению. А мадам Даун — одна из одиннадцати самых богатых персон на корабле. Ты хоть представляешь, что может случиться, если она решит, что ей необходимо навязать свою волю силой?
— Ты действительно считаешь это возможным, Морган? Лингвисты, разработавшие ВА13, интересовались эмоциональным содержанием музыки. Тоновая структура и ритмика говорящего были в этом языке столь же важны, как и текст. Савела подобрала вежливые и безобидные слова, но ритм их произнесения указывал на нечто иное — смесь симпатии и веселья, которая могла бы показаться пренебрежительной, если бы у них не имелось за плечами шести десятилетий совместной жизни.
Для Моргана мадам Даун была личностью, вызывающей жалость, но никак не комичной. Все полагали, что почти все время она проводит в электронных искусственных мирах, созданных в ее апартаментах. Никто из пассажиров корабля не знал ее в лицо. Когда она появлялась на чьем-то экране, ее электронные имитации оказывались на редкость безыскусными. Обычно она представала в облике высокой женщины с коротко подстриженными рыжеватыми волосами и одетой в стиле «сапоги-джинсы-ковбойка», популярном среди жителей Северной Америки в третьем десятилетии двадцать первого века.
Морган ввел в свою информационную систему сценарий военной игры и дал задание проанализировать возможные ходы мадам Даун. У Савелы сама мысль о том, что столь ограниченная и недоразвитая личность, как мадам Даун, способна предпринять нечто опасное, могла вызвать лишь улыбку.
Программа военной игры выдала список из 74 систем оружия, которые богатый человек мог изготовить, воспользовавшись информацией из банков данных. Половина этих систем представляла собой прямые модификации механизмов, буривших полости для жилых блоков и извлекающих минералы из каменной толщи корабля. Остальные предусматривали агрессивное использование машин-дубликаторов, с помощью которых пассажиры удовлетворяли большую часть своих повседневных нужд.
Мадам Даун не смогла бы сконструировать любую из предложенных военной программой машин. Вероятно, она даже не подозревала, что корабль способен предоставить в ее распоряжение какое-либо оружие. Но сознавала ли она, что может попросить совета у военной программы? Этого Морган не знал.
Политические исследования Моргана включали и исчерпывающий анализ личностных профилей. Теперь он мог перечислить наизусть числовые параметры, описывающие, какой индивидуум может стать успешным политиком в масштабах небольшой общины. Он ничуть не удивился, когда анализ его собственного профиля показал, что по большинству критических личностных характеристик он имеет параметры ниже среднего. Он сделал несколько попыток выступить в дебатах по поводу смены курса, и результаты вызвали лишь укоризненное покачивание головой у техников, разработавших программу оценки профилей. Эта программа с жестокой точностью сообщила, что у него слишком низкий порог терпимости к возражениям. Да он и сам мог бы подбросить ей полсотни примеров своей склонности становиться вспыльчивым и агрессивным, когда оппоненты переходили на личности.
Несколько месяцев он избегал публичных симпозиумов и рассылал частные предложения людям, которые могли превратить его идеи в эффективные аргументы. Затем извлек нужные профили из своей базы данных и принялся формировать политическую команду из шести человек.
Пусть Морган и не мог участвовать в словесных баталиях, зато он обнаружил, что способен на нечто почти столь же эффективное — привлекать на свою сторону тех, кто это умеет. Некоторым из его демосфенов даже нравилось наседать на сограждан и вербовать среди них политических союзников. Они не всегда могли следовать логике Моргана, но особо об этом и не заботились. То были экстравертные личности, ориентированные на успех; Морган снабжал их советами, которые практически всегда срабатывали. Если он говорил им, что сейчас стоит нанести визит Иксу, а визит к Игреку станет лишь потерей времени, они все же проверяли его рекомендации, после чего неизбежно следовали его советам.
Большая часть изученных Морганом политических стратегий укладывалась в три категории: можно действовать наступательно, или ублажающе, или же воспользоваться тонкостями и нюансами косвенного подхода. Морган предпочитал последнее. Создав карманную политическую организацию, он провел новый анализ личностных профилей из своей базы данных и организовал Комитет по терраформированию. Пять инженеров взялись вместе с тщательно подобранными политиками исследовать возможность преобразования какой-либо из планет 82 Эридана в планету с пригодной для человека средой обитания. Через восемь месяцев созданный Морганом Комитет поместил в общественный банк данных результат своих трудов — первый из вариантов возможной трансформации планеты. Все, кого это интересовало, могли подключиться к компьютерной симуляции й полюбоваться ландшафтами с голубыми небесами, величественными лесами и живыми существами, тщательно отобранными из трех геологических эпох Земли и двух земных же мифологических циклов.
На это ушло пять лет, но усилия Моргана окупились. Пассажиры достигли ошеломляющего (по результатам голосования) согласия. Корабль будет придерживаться прежнего курса.
К сожалению, Восьмерка по-прежнему издевалась над мадам Даун. Однако к тому времени Морган сконструировал подробные профили каждой из восьми личностей. Наиболее уязвимой из них оказалась женщина по имени Минирута Коболоджи. А первичной мотивацией Минируты, согласно ее профилю, была сильнейшая потребность в объединении с кем-либо.
Морган знал, что его союз с Савелой Инсдоттер рано или поздно распадется. Все на свете кончается — раньше или позже. Сюрпризом стала лишь личность мужчины, который занял его место.
Морган предполагал, что Савела устанет от его скептического мировоззрения и найдет человека, разделяющего ее убеждения. Но вместо последователей ЭруЛаби ее партнером стал Ари Сан-Далт — признанный лидер сообщества, объединенного идеей, что каждый из людей участвует в эпосе космического масштаба: борьбе материи за обретение сознания.
Единомышленники Ари утверждали, что жизнь вовсе не случайность, а цель Вселенной. Они выдвинули Доктрину космической инициативы — убеждение, что великая цель космоса есть неограниченная экспансия Разума.
Когда Ари исполнилось тридцать, он начал добавлять к своему мозгу органические и электронные усилители. Кожа на его макушке прикрывала панель со всеми микросхемами и клеточными кластерами, которые его нервная система была в состоянии воспринять. Даже его голова стала на четверть длиннее, чем у стандартного мужчины. Если что-либо могло повысить интеллект или ясность восприятия, то Ари считал, что пренебречь подобным устройством попросту преступно.
— Новички нам пригодятся, — сказал Ари. — Но должен сказать, друг мой: в твоих махинациях есть нечто циничное.
Морган пожал плечами:
— Если я прав, то Минирута станет раз в десять довольнее, чем сейчас. А на корабле будет гораздо спокойнее.
Они разговаривали на джоре — повседневном языке с жестко стандартизированным словарем, уходящем корнями во французский, каким он был в двадцать первом веке. Морган рассказал Ари о Минируте, и тот мгновенно понял, что Морган пытается отделить женщину от Восьмерки. Ари мог проявлять удивительную интеллектуальную изощренность.
Через год после того, как Ари начал обращать Минируту в свою «веру», она присоединилась к его конфессии. Обретя новую привязанность, она сразу утратила всякий интерес к Восьмерке — в точности как и предсказывали рассчитанные Морганом профили. Морган уже разрабатывал подобные планы еще для трех членов Восьмерки, но уход Минируты привел к неожиданному результату. Двое из группы, оба мужчины, тоже покинули ее. Очевидно, их уход нарушил внутреннюю динамику всей Восьмерки. И девять десятидневок спустя Морган уже не смог бы обнаружить даже следов того, что Восьмерка вообще существовала.
На поверхности корабля — в том месте, где он еще сохранял первоначальный вид — располагалась структура, напоминающая низкий брусок с четырьмя круглыми антеннами по углам. Брусок этот был комфортабельным двухэтажным зданием с плавательным бассейном, залами для отдыха и спорта, а также шестью помещениями с полным комплектом оборудования для связи.
Здание это называлось модулем связи и служило для приема сообщений из Солнечной системы и от других кораблей, ползущих через межзвездную пустоту. Он был полностью изолирован от электронных систем корабля. Принимаемые здесь сообщения мог прочесть или просмотреть только тот, кто находился в одном из шести его помещений. Никто не мог переслать информацию из модуля связи в банки данных корабля. Запрещалось вносить в корабль даже копии сообщений.
Подобная жесткая изоляция служила для защиты от весьма реальной угрозы — кто-либо из Солнечной системы мог переслать сообщение, способное вывести из строя информационную систему корабля. Там жили восемь миллиардов человек. А когда имеешь дело с таким количеством людей, то можно смело предполагать, что среди них отыщется десяток тысяч тех, кто считает межзвездные корабли подходящей мишенью для смертоносных шуток.
С самых первых лет полета Морган подолгу жил в модуле связи. В первые десятилетия просматриваемые им сообщения становились все более и более странными. Население Солнечной системы эволюционировало со скоростью, сжимающей килостолетия естественной эволюции в десятилетия искусственно создаваемых модификаций. Больше всего его тревожили и сбивали с толку сообщения, составленные на языках, которые он изучал в детстве. Слова были знакомыми, но смысл сообщений ускользал.
Морган еще мог понять, что терраформирование Марса, Венеры и Меркурия может быть ускорено десятикратно. Он согласен был даже с идеей о том, что некоторые электронно взаимосвязанные «коммунальные» личности могут включать по нескольку сотен индивидуальных личностей. Но вот правильно ли он понял сообщение о том, что десятки тысяч людей объединяют свои личности в комплексы, охватывающие целые астероиды?
Сообщения включали и видео, наверняка способные это прояснить. Но что-то всегда заставляло его отворачиваться от экрана и наполняло чувством, что такого ему никогда не понять.
Ситуация в Солнечной системе начала стабилизироваться как раз перед тем, когда Морган обратил внимание на действия Восьмерки. Следующие два десятилетия сообщения становились все более понятными. А через пятьдесят лет после проблемы с Восьмеркой — и через 162 года после старта корабля — почти все достигающие корабля сообщения приходили от членов конфессии Ари Сан-Далта.
Верящие в Доктрину космической инициативы общались со звездолетами потому, что стали осажденным меньшинством. Великое стремление к совершенствованию и прогрессу, очевидно, шло по проторенному пути. А все мировоззрения, доминирующие в людской цивилизации, были вариациями учения ЭруЛаби.
Ари подолгу — до десяти-двенадцати десятидневок подряд — жил. в модуле связи. С точки зрения Ари, человечество все глубже погружалось в вечность бесцельного гедонизма.
Он особенно рассвирепел, узнав, что ЭруЛаби решили ограничить себя в размерах увеличения черепа — не более двадцати процентов. Это решение резко сокращало количество и объем дополнительных устройств, размещаемых в мозгу. Ведь на пике движения за усовершенствование люди, сохранив нормальные двуногие и двурукие тела, увеличивали объем черепа четырехкратно.
«Мы единственные разумные существа, которых когда-либо порождала наша Солнечная система, — написал Ари в одном из своих обращений. — Не исключено, что мы единственные разумные существа в этом секторе галактики. А они решили, что условная физиологичекая эстетика важнее, чем развитие разума».
Сообщения из Солнечной системы включали и научные дискуссии. И даже презентации, подготовленные для «неспециалистов». Морган изучил несколько таких презентаций (в меру своего понимания, разумеется) и пришел к заключению, что человечество как вид уже достигло той стадии, когда новые усилия приносят все меньшую отдачу.
Могану уже никогда не обладать столь усложненным и сверхулучшенным мозгом, какой достался тем, кто сейчас живет в Солнечной системе. Каждый набор генов, способный хоть как-то повысить возможности организма, уже использован до предела. И если появляется желание переступить через этот предел, то нужно начинать все сначала, с новым организмом и новым набором генов. Но Морган полагал,
что способен представить и кое-какие последствия подобной интеллектуальной мощи.
Он считал, что в какой-то момент все эти миллиарды суперсильных разумов всмотрятся во Вселенную и поймут: новое увеличение мощности мозга станет бессмысленным. Можно создать мозг, способный ответить на любой вопрос о размере, истории и структуре Вселенной, но даже такой мозг не сможет ответить на философские вопросы, мучившие еще первобытных людей. И что вы сделаете, достигнув этой стадии? Да просто отвернетесь от барьера, не пускающего дальше. И снова вернетесь к баням и пирам, к арфе и танцам.
И сменам одежды.
И любви.
И сну.
Ситуация на корабле была почти зеркальным отражением ситуации в Солнечной системе. Здесь 48 процентов пассажиров придерживались мировоззрения Ари, и лишь 19 процентов разделяли убеждения ЭруЛаби. Но долго ли это продлится? Морган отслеживал тенденции. Каждые несколько лет кто-либо отказывался от Доктрины космической инициативы и присоединялся к ЭруЛаби. Но обратного перемещения не произошло ни разу.
Когда стало известно, что вокруг 82 Эридана обращаются лишь безжизненные планеты, число сторонников смены курса сразу увеличилось. И в самом деле, поиск населенных планет — дело чрезвычайно важное. Если разум действительно есть цель Вселенной, то жизнь должна быть распространенным явлением.
В 2315 году, всего четыре года спустя после самоликвидации Восьмерки, «Остров приключений» получил первые сообщения с Тау Кита, и Морган увидел, как конфессия Ари уменьшилась еще на несколько десятков человек. Корабль, достигший Тау Кита, совершил посадку всего через сто сорок лет после старта и действительно обнаружил жизнь на второй планете системы. К сожалению, эта планета переживала ледниковый период. Жизнь развилась в океане подо льдом, но так никогда и не продвинулась далее примитивных морских организмов.
Морган корпел над отчетами о морской биоте с тем же усердием, как если бы это были депеши с поля боя.
Одно из важнейших положений эволюционной теории — соотношение между случайным и необходимым. Для Ари и его сторонников в процессе эволюции не было ничего случайного. Естественный отбор неизбежно благоприятствовал таким качествам, как сила, скорость и сообразительность.
Для других история жизни выглядела абсолютно бессистемной. Они доказывали, что многие наследственные черты возникли по совершенно непредсказуемым причинам — например, из-за того, что предок, обладавший неким геном, стоял на два шага правее, когда с горы свалился камень.
Зонды, проникшие в океаны Тау Кита, посылали изображения, которые могли быть использованы в поддержку любой из точек зрения. Морскую биоту населяли несколько сотен видов змей с плавниками, несколько тысяч видов более или менее сравнимых с земными моллюсков и облака микроскопических фотосинтезирующих организмов, приспособившихся к тусклому освещению.
Да, эволюция благоприятствует сильным и быстрым. Да, живущие в море существа склонны иметь узкое и продолговатое тело. С другой стороны, появление рыб — не является неизбежностью. Или устриц. Или раковин.
Если у Вселенной действительно есть цель, то она, похоже, не очень-то успешно к ней стремится. Теоретики в Солнечной системе выдавали сценарии, доказывающие, что жизнь могла возникнуть и развиться в самой экзотической среде — вроде Юпитера. Однако единственной жизнью, развившейся вне Земли, оказалась горстка банальных микроорганизмов, ухитрившихся захватить крошечный плацдарм на Марсе.
«Цель Вселенной не в развитии разума, — предположил один из ЭруЛаби на борту корабля. — Она — в создании ледяных шаров и пустынь. И морских змей».
Усовершенствования в организме Ари включали и модификацию желез, позволяющую ему отключать сексуальное влечение. Его сожительство с Савелой Инсдоттер продлилось менее двух десятилетий, после чего он уже не делал попыток найти себе новую подругу. Насколько Морган мог судить, большую часть пути Ари провел в асексуальном состоянии.
В последние десятилетия полета и у Моргана иногда возникало искушение последовать примеру Ари. Его следующий постоянный союз продлился лишь двенадцать лет. И до конца полета он удовольствовался несколькими случайно подвернувшимися возможностями, а в периоды воздержания отвлекал себя интеллектуальными проектами вроде политических исследований.
Медицинская система корабля могла поставить ему сексуальный регулятор — такой же, как у Ари — всего за полчаса. Такая медицинская услуга включалась в стандартный договор пассажира. Однако, обдумав эту идею, Морган отказался от нее. Он научился дорожить своими чувствами к женщинам, несмотря на иррациональность этих чувств. Он понимал, что нет никакой реальной причины, почему он должен откликаться на покачивание женских бедер или определенный наклон шеи. Это всего-навсего кусочек генетической программы, который он не потрудился удалить. Она не имеет практического смысла в мире, где дети создаются в мастерских генетических проектировщиков. Но он также знал, что станет совсем другой личностью, если удалит эту составляющую из своей психологической программы. Ведь это один из факторов, позволяющих оставаться человеком, пока мелькают десятилетия жизни.
В 2381 году, за 64 года до запланированного конца пути, «Остров приключений» перехватил сообщение зонда, посланного к Ро Эридана. Ни у одной из звезд в двойной системе не оказалось планет. «Зеленый путешественник» полз к пустой системе.
В 2398 году, через 195 лет после начала полета, медицинская система заменила Моргану сердце, часть центральной нервной системы и почти все эндокринные железы. То был третий раз, когда Морган делал себе «капитальный ремонт». Раньше он мог вести нормальную жизнь уже через три года. На сей раз он провел восемь в самом глубоком сне, который только могла обеспечить система.
Первые программные капсулы покинули корабль, когда он еще носился по системе 82 Эридана и перепрыгивал от планеты к планете, выполняя пятилетнюю программу по сбрасыванию последних двадцати процентов межзвездной скорости. Капсул было три, и каждая несла груз размером с указательный палец Моргана.
Одна капсула вышла из строя еще на пути к маленькой луне, обращающейся вокруг третьей планеты на расстоянии 275 тысяч километров. Вторая потеряла две важнейшие программы, когда ударилась о поверхность луны под углом, который оказался чуть более острым, чем следовало. Третья, как ей и полагалось, пробороздила пыль и прорастила пучок волосков. Геологические программы проанализировали состав поверхности луны. Вдоль пустотелых волосков двинулись крошечные пылинки — отчасти клеточные, отчасти электронные — и запустили программы, трансформирующие атомы лунной породы в пылинки покрупнее, с более сложной структурой. Эти, в свою очередь, произвели машины размером с насекомых, насекомые — машины размером с кошку, на склон маленького кратера выползла антенна, и инфосистема на борту «Острова приключений» начала передавать новые программы. К тому времени, когда корабль вышел на орбиту вокруг третьей планеты, на луне уже действовал универсальный заводик, а в его цехах собирались машины-разведчики, способные работать на самой планете.
Морган придумал схему терраформирования как политическую уловку, но на корабле нашлись люди, воспринявшие ее всерьез. В их распоряжении имелась технология, способная превратить третью планету в пригодный для жизни человека мир всего за несколько десятилетий. Для тех, кто провел всю жизнь в замкнутых космических поселениях, это была романтическая идея — мир, где гуляют под открытым небом, выдерживая все капризы погоды и климата.
Единственным, кто выдвинул серьезные возражения, был Ари. Некоторые из наблюдаемых с орбиты долин оказались прорезаны реками. Вулканические кальдеры здесь были не столь впечатляющи, как на Марсе, но и они доказывали, что планета пережила когда-то период геологической активности. Нельзя отмахиваться от вероятности, доказывал Ари, что в каком-нибудь убежище под землей или глубокой пещере все еще теплится жизнь.
Многие пассажиры реагировали на такие предположения с улыбкой. Или пожимали плечами.
Программы Моргана провели выборку и обнаружили всего десять человек, всерьез полагающих, что имеется статистически значимая вероятность существования жизни. Тем не менее почему бы Ари не потешиться своими мечтами еще немного?
— Это отнимет у нас всего два-три года, — убеждал Ари. — А после мы сможем заняться трансформацией планеты. Сначала проверим, есть ли здесь жизнь, а потом сделаем эту работу сами — если Вселенная ее не сделала. И принесем Разум в новый мир.
Ради Ари — а тот был ему во многих отношениях симпатичен — Морган надеялся, что они смогут найти в горных породах парочку окаменевших микроорганизмов. Но вот чего он никак не ожидал, так это обнаружить ископаемые останки существа размером с лошадь, впечатанные в склон холма и видимые любой поисковой машине минимум километра за два.
Три с половиной миллиарда лет назад из диска космической пыли вокруг звезды сформировалась планета. Примерно миллиард лет спустя в ее океанах появились первые длинные молекулы-цепочки. И началась история жизни. Так же, как она началась на Земле.
Молекулы-цепочки сложились в первые рудиментарные клетки. Организмы, родственные растениям, со временем начали поглощать выбрасываемую вулканами углекислоту. Выделяемый квази-растениями кислород стал одним из главных компонентов атмосферы. Неумолимые законы конкуренции благоприятствовали существам более сложным, чем их соперники.
Через два миллиарда лет органической эволюции в процесс вмешались законы физики. Ни одна планета такого размера не могла удерживать атмосферу бесконечно.
Растения и вулканы могли производить кислород и диоксид углерода почти с той же скоростью, с какой молекулы газов улетали в космос. Но это «почти» и решило судьбу жизни на планете.
Разумеется, кусочки этой картины сложились в единое целое не сразу. Нашлись даже такие, кого не убедило и первое найденное ископаемое. И если бы машины-разведчики не обнаружили еще десять ископаемых останков в первые же пять дневных циклов, скептики могли бы годами доказывать, что «экспонат А» есть всего лишь комбинация минералов — случайное геологическое образование, лишь внешне напоминающее большую раковину, с отростками, похожими на конечности.
На Земле доминирующими наземными существами стали позвоночные, чья главная особенность — костяной скелет, прикрепленный к хребту. Эта схема проявила себя настолько логичной и эффективной, что легко верилось — она столь же неизбежна, как обтекаемые тела рыб и дельфинов. Но факт есть факт — на этой планете позвоночные не появились.
Здесь главной анатомической структурой была костяная трубка. Существа со столь жесткой и вроде бы неэффективной структурой обзавелись ногами, когтями, зубами и всеми прочими атрибутами земных позвоночных. Тысячи видов довольствовались глазами, выглядывающими из больших глазниц в передней части костяной оболочки, обходясь без черепа. Два больших семейства в ходе эволюции приобрели «башенки», в которых разместились глаза и другие органы чувств, но и у них мозг был надежно укрыт внутри исходной оболочки, в специальной камере сразу под башенкой.
На Земле трубчатая структура породила бы организмы, которые со временем рухнули бы под собственным весом. На этой же планете, с ее небольшой силой притяжения, оболочки могли быть тонкими и даже пористыми. Они напоминали Моргану строительные блоки из отвержденной пены — обычный для космических поселений материал.
Для Ари открытие стало вершиной его жизни, о чем нужно немедленно сообщить на Землю. Когда через час после того, как машины сообщили о находке, он связался с Морганом, его лицо пылало.
— Мы смогли, Морган! — объявил Ари. — Мы уже оправдали весь наш полет. Три тысячи никчемных и отсталых людей совершили открытие, которое преобразит весь мир.
Морган вглядывался в экран с треугольной схемой. Нижняя точка треугольника изображала Солнечную систему. Две точки наверху — 82 Эридана и Ро Эридана. По длинным сторонам треугольника ползли «Остров приключений» и «Зеленый путешественник». Последний сейчас находился в трех световых годах от Ро, то есть в тридцати трех годах полета.
Морган переслал схему на дисплей Ари и поделился своими выводами. Если «Остров» передаст сообщение на Землю, то «Путешественник» перехватит его примерно через семь лет. Допустим, люди на «Путешественнике» сочтут его интересным — тогда они поменяют курс и доберутся до 82 Эридана всего через сто двадцать пять лет после перехвата сообщения.
— Но у нас останется более тридцати лет на изучение планеты, — доказывал Ари. — К тому времени мы узнаем об ископаемых останках все самое важное. Мы выполним основную работу. И будем готовы лететь дальше. И искать мир, где мы сможем общаться с живым Разумом.
К сожалению, для остальных ситуация не выглядела столь очевидной. Для них сто тридцать лет были конечным, обозримым периодом.
Впрочем, имелась и третья вероятность — ее высказала Минирута Коболоджи во время электронных дебатов. «Не исключено, что «Путешественник» и вовсе сюда не прилетит, — предположила она. — Они могут добраться до Ро через тридцать три года, пролететь через систему и направиться к одной из соседних звезд. В пределах четырнадцати световых лет у них на выбор есть целых три. Так почему бы нам просто не подождать тридцать три года? И послать сообщение уже после того, как они полетят к другой звезде?»
Для Ари такое решение было немыслимым. «Как бы мы ни поступили, наше сообщение будет лететь до Солнечной системы двадцать лет. И если мы отложим его отправку на тридцать три года, то о наиболее важном открытии в истории человечества там узнают только через пятьдесят три года. Нам известно, что там происходит. Не исключено, что через пятьдесят три года им на это открытие будет попросту наплевать».
Морган снова сидел перед экранами. Он опять начал вербовать сторонников. На сей раз он запланировал компромисс. Они пошлют краткое сообщение о том, что найдены доказательства вымершей жизни, и продолжат изучение ископаемых останков. И далее каждый год три десятидневки посвятят дискуссиям. А полное сообщение передадут, когда станет ясно, что это решение получает всеобщую поддержку.
Ари охотно пошел на компромисс. Изучив цифры, он обнаружил, что большинство пассажиров все еще принадлежали к его конфессии.
— Они знают, какая на них лежит ответственность, — настаивал Ари. — Сейчас все это еще новость, Морган. Мы только начали привыкать к мысли, что обнаружили полную планетную биоту. А через год, пусть через два, в наших банках данных накопится столько информации, что они сами поймут — мы совершим преступление, если не сообщим наши данные Земле. Все, до последнего бита.
Именно Ари убедил всех назвать планету Афиной. Он заметил, что Афина была богиней мудрости и культуры, но она же считалась и богиней войны. А разве мир, который им предстоит исследовать, не имеет отдаленного сходства с планетой, которую древние люди назвали в честь другого бога, также олицетворявшего войну?
Информацию, наполняющую банки данных, мог изучать каждый. Теоретически, любой мог отдавать приказания исследовательским машинам. Практически же, изучение ископаемых останков на Афине попало под контроль трех человек — Ари, Моргана и Минируты Коболоджи.
Морган приглядывался к Минируте еще с тех пор, как выманил ее из Восьмерки. Физически она была стандартным вариантом линии БР-В73 — женщина с длинным и гибким телом, очень модным в лунных городах в 2130-е годы. Ее тонкие и изящные пальцы могли придавать форму скульптуре или брать ноту на струнном инструменте — с точностью лазерного целеуказателя.
Такой физический тип Морган находил эстетически привлекательным, но на корабле имелось еще как минимум две сотни женщин, сформированных по такому же набору генов. Почему же тогда Минирута стала единственной из БР-В73, чей образ прокрадывался в мысли Моргана в наиболее напряженные часы его воздержания? Не потому ли, что было нечто отчаянное в той потребности к общению и любви, которые он обнаружил в ее личностном профиле? И не эта ли эмоциональная уязвимость затронула струну в его душе?
Привязанность Минируты к Доктрине космической инициативы продолжалась четыре десятилетия. Ари утверждал, что ее переход к мировоззрениям ЭруЛаби стал для него совершенно неожиданным. Он лег спать, полагая, что Минирута — одна из наиболее стойких его коллег, а проснувшись, обнаружил длинное послание с объяснением причин ее перехода в другой лагерь. И настойчивой просьбой последовать ее примеру.
За те десятилетия, когда она принадлежала к сторонникам Ари, Минирута шла по его стопам и снабдила себя всеми фармацевтическими и электронными усилителями, подходящими для ее физиологии. От электронных она избавилась за несколько десятидневок после перехода в стан ЭруЛаби. Фармацевтические усилители постепенно исчерпывали запасы активных веществ, а Минирута поднималась все выше по лестнице самоограничений ЭруЛаби. Она стала второй ЭруЛаби на корабле, поднявшейся до четвертой ступени, и согласилась на абсолютный отказ от всех негенетических ментальных и физиологических усилителей.
Теперь Морган мог общаться с ней на равных. Его фармацевтические усилители максимально сузили пропасть, разделяющую двух людей, пришедших в этот мир с интервалом в два десятилетия. И он удивился, обнаружив, что Минирута проводит две трети каждого дневного цикла за изучением данных, добытых охотой за ископаемыми, но вскоре понял, что у нее имеются к этому свои побуждения.
Для Минируты происходившее на Афине доказывало, что эволюция — процесс случайный.
— Ари прав, Морган, — сказала она. — Эта планета может научить нас многому. Но это не тот урок, на который рассчитывает Ари. Это знание о том, что никакого плана не было и нет. Нет также и Великой Всеобщей Цели. Есть только одна реальность — индивидуумы. И их нужды.
Для Ари критическим вопросом стала эволюция разума. Очевидно, жизнь на Афине погибла еще до того, как разумные существа научились строить города или превращать луга в фермы и поля. Но есть ли надежда обнаружить здесь нечто вроде земных питекантропов? Если на планете затеплились хотя бы искорки разума, способного измыслить орудия и создать зачатки культуры, то не докажет ли это, что эволюция и в самом деле ведет в определенном направлении?
— Допустим, я соглашусь с тобой в том, что появление позвоночных на Земле действительно было случайностью, — говорил Ари., — Но ведь ты сам увидишь несомненное повышение разумности, если взглянешь на обнаруженные нами прогрессии. Ведь нельзя сделать переход от неподвижных морских существ к наземным существам, причем явно с высокой подвижностью, без существенного развития мозга. Разум — неизбежный победитель в процессе отбора. Живые существа, умеющие думать лучше, всегда сменяют тех, у кого нервная система менее сложна.
— Люди сменили тараканов? — поинтересовалась Минирута. — И устриц?
Она говорила на ВА13.Интонация ее голоса выражала небрежную насмешку, которую Морган счел бы оскорбительной, окажись она нацелена на него.
— Мы не состояли в прямом генетическом соревновании с тараканами и устрицами, — ответил Ари на тиче. — И наблюдаемый факт, что некоторые виды остаются стабильными сотни миллионов лет, нисколько не противоречит другому наблюдаемому факту: что естественный отбор создает существа с более развитым мозгом. Люди, если бы пожелали, смогли бы уничтожить любой вид на Земле. Мы позволили им жить, потому что нам нужна сложная биосфера. И они выжили только потому, что удовлетворяют одну из наших потребностей.
Моргану поступающая информация доказывала, что естественный отбор и в самом деле есть могучая сила эволюции.
Некоторые основные схемы повторились на обеих планетах. Существа, бывшие исключительно массивными, обзавелись челюстями, характерными для травоядных — подобно тому, как земные травоядные стали крупнейшими животными в своей среде обитания. Существа же с острыми зубами, способными перегрызть кости, имели тенденцию к средним размерам и, судя по их облику, обладали большей подвижностью.
Но процесс эволюции, очевидно, зависел и от фактора случайности. Чем, как не случайностью, можно было объяснить тот факт, что позвоночные в этом мире так и не появились? Неужели панцирные существа доминировали на планете только потому, что определенные молекулы объединились в разные структуры — на Земле в одни, а на Афине в другие? Или это произошло из-за различия в условиях, с которыми жизнь столкнулась на обеих планетах?
Для Моргана ответ не имел особого значения. Эволюция может протекать, подчиняясь законам столь же жестким, как и законы физики, а может быть столь же случайной, как и игра в кости. Любой из ответов его вполне удовлетворял. Его устроило бы даже отсутствие ответа.
Это одна из особенностей, которую люди, похоже, не понимают в науке. По мнению Моргана, человек изучает Вселенную не потому, что хочет узнать ответы. Он изучает ее, чтобы понять связи. И когда важный вопрос подвергается тщательнейшему исследованию, то есть собираются все вещественные доказательства, вплоть до мельчайших, когда анализируется все, что может быть собрано и проанализировано, то в результате исследователь оказывается связан со Вселенной самыми прочными нитями.
Некогда религиозные мистики тратили всю жизнь, пытаясь установить контакт со своей версией божества. Морган же был мистиком, старающимся остаться в контакте с космосом.
Ари поручил трем командам исследовательских машин искать подходящие для раскопок места. Каждая из групп роботов сосредоточилась на поисках низин и углублений, где некогда могли протекать реки. В таких местах делались пробные раскопки. Их целью было отыскать каменные орудия или места, где на малой территории сконцентрировано большое количество ископаемых останков животных. В первые же три десятидневки роботы отыскали два подобных места, и Ари быстро установил тот факт, что кости животных беспорядочно перемешаны.
— Это никакие не смоляные ямы или места, где некая катастрофа случайно убила несколько животных сразу, — доказывал Ари. — Обратите внимание, что в одну кучу свалены останки различных видов. Если бы их погубил, скажем, оползень с соседнего склона — это лишь одна из множества возможных причин их гибели, — то останки каждого существа лежали бы отдельно. А то, что мы видим, весьма напоминает содержимое мусорной ямы.
Минирута склонила голову набок.
— Если они были убиты, — заметила она на ВА13, — то кому-то пришлось бы пустить в ход орудия, чтобы расчленить туши. Предоставь нам кремневый нож, Ари. И покажи признаки использования огня.
Машины рыхлили и бурили грунт вокруг «мусорных ям». Скребков вые насадки снимали тонкие слои земли и щебенки. Сита просеивали пыль и обломки. Поисковые программы анализировали изображения, передаваемые камерами с раскопок, и выделяли все, что соответствовало критериям поиска, которые Ари хранил в банках данных. И действительно, им удалось отыскать пластинки кремня, напоминающие ножи или наконечники копий.
Ари приказал роботам выложить два таких кремня на поднос, установить над ними камеру на расстоянии вытянутой руки и вывел изображение на один из настенных экранов в своих апартаментах. Морган молча уставился на содержимое подноса.
— Нам известно, что Земля породила разумную жизнь, — отметила Минирута. — И здесь мы предполагаем, что подобные предметы изготовлены разумными существами, поскольку знаем историю своей планеты. Но можем ли мы достоверно утверждать, что форму этим камням придали разумные существа, если до сих пор не видели ничего, хотя бы отдаленно напоминающего руки? Пока ты даже не обнаружил существ с руками!
Разумеется, имелись и другие возможности. Ари проанализировал представления о том, как могут выглядеть инопланетные существа (а за последние два столетия люди напридумывали их немало), и ввел в банки данных, установленные внутри своего черепа. Он смог привести несколько убедительных примеров гибких хватательных органов, состоящих только из мягких тканей, но такие «щупальца» превратились бы в окаменелости только при соблюдении ряда очень редких условий.
Услышав про щупальца, Минирута слегка откинула голову и приподняла брови. Она заговорила на ВА13, повысив тембр голоса и тем самым подчеркивая, что снисходит до ответа — словно разговаривает с младенцем. Такое с ней происходило в последнее время все чаще.
— Все цефалоподы жили в море, Ари. А наши руки произошли от конечностей, служивших опорой для тела. Да, мы говорим о существах, развившихся при пониженной гравитации. Но ведь их не окружала невесомость.
— Я думал об этом, — ответил Ари. — Но ведь не исключено, что некоторые морские обитатели приспособились к образу жизни прибрежных амфибий и со временем дали потомков, сменивших часть щупалец на ноги? Ведь, в конце концов, на нашей планете тоже некоторые из обитателей суши, живших на берегу земных океанов, со временем дали потомков, чьи ноги трансформировались в плавники. При всем моем уважении к твоей нынешней системе ценностей, Минирута, не могу не отметить, что наши дискуссии стали бы намного плодотворнее, если бы ты обсуждала серьезные темы с помощью хотя бы нескольких ментальных усилителей. Тогда ты смогла бы сама прийти к определенным выводам и заключениям, и мне не пришлось бы все разжевывать.
Будучи ЭруЛаби четвертой ступени, Минирута не пользовалась лишь теми приспособлениями, которые повышали ее интеллектуальные и физические возможности постоянно. Временные же усилители — совсем другое дело. Минирута и сейчас пускала в ход небольшую подборку разработанных в двадцать первом столетии препаратов, делающих сексуальные ощущения более богатыми, а также вина, отвары трав и ароматические вещества, широко применявшиеся еще в дофармацевтические времена. У них с Морганом уже состоялось несколько долгих и изысканно исполненных сексуальных интерлюдий. Они вместе принимали ванну. Вместе вкушали деликатесы. Возлежали на кушетке с тщательно подобранными пропорциями, соприкасаясь обнаженными телами и слушая музыкантов из разных эпох, материализованных симуляторами Минируты.
Сексуальные ритуалы ЭруЛаби озаряли ровным и чувственным сиянием все шесть десятилетий, которые Морган провел с Савелой Инсдоттер. И он вернулся к ним с той же легкостью, как если бы облачился в одеяния, напоминающие о некоторых лучших моментах жизни.
Они уже приближались к концу особенно впечатляющей интерлюдии, когда Минирута включила свою информационную систему и обнаружила, что ее дожидается срочное сообщение Ари.
— Я тут просмотрел последние находки одной из твоих команд, занимающихся случайным поиском, — произнес с экрана Ари. — Твоя идея оправдалась. Они обнаружили одно ископаемое, а рядом с ним отпечатки мягких тканей. Очень похоже, что они оставлены щупальцами. Твоя команда нашла их в углублении на главном южном плато — углубление было настолько мелким, что я не заметил его на карте. Минирута решила, что половине ее исследовательских машин следует заняться поиском в случайно выбранных местах. Она обосновала это решение тем, что Ари и Морган до сих пор руководствуются в поисках логикой, основанной на истории Земли. Морган искал ископаемые в местах, подобных земным. Ари же занимался поисками следов охотников-собирателей.
— Случайный процесс, — заявила Минирута, — необходимо исследовать методом случайных же проб.
Действительно, Ари никогда не направил бы свои машины в извилистое и почти незаметное углубление, обнаруженное машинами Минируты. Но эта «помарка» в ландшафте некогда была рекой. Река давным-давно размыла грунт над ископаемыми останками, образовавшимися в осадочных породах на берегу.
То были потрескавшиеся фрагменты оболочки длиной примерно треть человеческого тела. Сохранилась лишь одна боковая часть. Тем не менее в ней угадывалось нечто напоминающее трубку с большим отверстием на одном конце и отверстием поменьше на другом. В грунте перед большим отверстием Морган с трудом, но все же разглядел контуры углублений, которые мог оставить пучок длинных и мягких конечностей.
Ари выделил цветом три места на окружности большого отверстия.
— Видите эти ямки на краю, где конечности выходили из тела. Они не очень большие, но все же предоставляли конечностям чуть большую свободу действий. Я уже запустил поиск по банку данных — хочу выяснить, много ли отыщется других оболочек с такими ямками. Если на планете нашлось хотя бы одно подобное существо, то должны быть и другие виды с той же анатомией. И еще я хочу заново взглянуть на все уже найденные оболочки. Судя по результатам первого же запроса к банку данных, мы нашли несколько сходных оболочек вблизи тех мест, где обнаружили погребальные ямы.
Для Ари находка была основанием того, что настало время сообщить домой всю правду. Уже через час после уведомления Моргана Минируты он опубликовал фотографию в информационной системе.
«Теперь у нас есть доказательство, что на этой планете имелись существа с полностью развитыми хватательными конечностями, — доказывал Ари в комментарии к снимку. — Пусть оно небезупречно, однако игнорировать его нельзя. Люди в Солнечной системе имеют право на собственные выводы. Мы обязаны предоставить им факты. И пусть меньшинство, еще сопротивляющееся упадку, почерпнет надежду из нашего сообщения, ибо за этим доказательством могут последовать новые».
Прошло лишь восемь десятидневок с того дня, когда Ари согласился на предложенный Морганом компромисс. И он уже требовал отменить соглашение.
Минируте идея представлялась абсурдной. Ари предположил, что в лесах Афины обитали существа с щупальцами, которые могли держаться на деревьях и занимать экологическую нишу земных обезьян. Отталкиваясь от этого невероятного предположения, он высказал идею, что некоторые из этих гипотетических существ научились пользоваться орудиями, став охотниками и собирателями.
— Я ведь не утверждаю, что это истина, — убеждал Ари. — Я лишь напоминаю: мы нашли ямы, полные останков убитых животных, орудия, которыми они могли быть убиты, и существа, способные этими орудиями манипулировать.
Ари даже разработал сценарий, снабдивший эти порождения его фантазии способностью перемещаться по земле с достаточной скоростью. Предположим, говорил он, туземцы начали восхождение к разуму, научившись управлять какими-нибудь ездовыми животными.
Для Ари это предположение было одним из вариантов процесса, сформировавшего человеческий разум. На Земле обитатели деревьев обзавелись хватательными конечностями и мозгом, способным оценивать расстояния и траектории. Затем они приспособились к прямохождению и начали изготовлять каменные орудия. Использование орудий породило образ жизни, подтолкнувший дальнейшее развитие интеллекта, выживать стали те, кто лучше думал. И существо, научившееся строить звездолеты, заняло свое место во Вселенной.
— На Афине, — продолжал Ари логическую цепочку, — эволюция разума могла последовать по иному пути. Обитатели деревьев не имели возможности прямохождения, поэтому они научились контролировать животных. Они стали охотниками-всадниками, то есть существами, способными перемещаться подобно наземным животным и манипулировать теми же простейшими орудиями, которые высекали из кусков кремня наши предки. Эволюционный процесс способен совершать немало резких поворотов. Но итог — один. Разум становится царем планеты. Вектор указывает только в одном направлении.
Лет через тридцать — а может, через десять — чувства Моргана к Минируте станут лишь воспоминаниями. Морган это знал. Настанет момент, когда он изумится: как это он мог верить, что все удовольствия в его жизни зависят от благорасположения другого человека? Но сейчас он знал: ему хочется наполнить копилку воспоминаний. Сейчас ему казалось, что последние два десятилетия жизни он провел в темнице.
Он начал играть с программами политического анализа, как только понял: поступки Ари вызвали новые ожесточенные дебаты. Ситуация выглядела опасной, а появляющаяся на экранах картина подтверждала интуитивный вывод. Примерно 25 процентов пассажиров корабля считали, что сообщение о новой находке нужно отправить к Земле. Почти 30 процентов находились в жесткой оппозиции. Оставшиеся делились примерно поровну между «не убежден, что следует» и «не убежден, что не следует».
Если бы первые призывы Ари привлекли на его сторону 40–45 процентов пассажиров, Морган оказал бы ему дополнительную поддержку и помог одержать быструю победу. Вместо этого общество на корабле загнало себя в одну из тех ситуаций, когда дебаты могут тянуться бесконечно.
Наслаждаясь чаепитием с Минирутой, Морган предложил вариант, способный, по его мнению, разрядить ситуацию:
— Я решил направить все свои исследовательские команды на поиск доказательств, поддерживающих теорию Ари. Думаю, ты поступишь мудро, если сделаешь то же самое — хотя бы на время. Потому что на корабле не будет спокойствия до тех пор, пока мы не получим вещественные доказательства правоты Ари. Или пока столь же наглядно не покажем, что подобные доказательства никогда не будут найдены.
Они разговаривали на плайсе — изящном языке, изобретенном ЭруЛаби как раз для такого непринужденного общения. Но высказав свое предложение, Морган тут же перешел на джор, и Минирута ступила так же.
— Ты хочешь направить в этот проект все оборудование, оголив прочие исследования? — спросила Минирута. — На мой взгляд, у Ари есть все нужные ему ресурсы. Я и мои коллеги заняты изучением первой инопланетной экосистемы. Так с какой стати нам эту работу прерывать? Только потому, что один из членов нашей экспедиции oдержим навязчивой идеей?
Враждебность в ее голосе застала Моргана врасплох. Ведь он полагал, что высказывает здравое и логичное предложение. Он пропустил эту идею через программы политического моделирования, и результаты показывали, что почти все на корабле одобрили бы идею передачи сообщения, если бы Ари сумел найти новые доказательства. Меньшинству такое решение не понравилось бы — но ведь на то оно и меньшинство… А главное — на корабле было бы достигнуто хоть какое-то согласие и воцарилось бы подобие порядка.
— Это задержит нас всего на две-три десятидневки, — сказал Морган. — Мы сможем помочь Ари отыскать места стоянок. Проведем поиск ассоциаций между возможными всадниками и возможными ездовыми животными. Откажемся на время от маршрутов в низину и сосредоточимся на районах, остававшихся выше уровня моря — когда на Афине были моря. Если мы все это сделаем, но не обнаружим ничего убедительного, то придем к согласию. Решим, что нам не следует передавать сообщение до следующего периода дискуссий.
— А что, если мы обнаружим аргументы в пользу его теории? Думаешь, мадам Даун лишь кротко кивнет? И позволит нам сделать нечто такое, что может ее уничтожить?
— Если такие доказательства существуют, то рано или поздно мы их найдем. И ей придется с этим смириться.
Минирута протянула руку над чайным столиком и коснулась его руки. И начала ответ со слова, означающего на плайсе нечто вроде «друг по удовольствиям»:
— Донилар, даже если доказательства существуют, станет ли всем нам лучше, если мы их найдем? Зачем ставить под угрозу наш образ жизни только ради того, чтобы Ари послал умирающей Земле информацию, которая лишь продлит ее агонию?
Морган знал — он не должен был испытывать чувство, словно только что попал в засаду. Ведь он наблюдал за Минирутой более столетия. И все ее поступки доказывали, что аналитическая программа не ошиблась: Минирута склонна к сильным привязанностям. Когда она ассоциировала себя с группой Ари, то максимально использовала всевозможные усилители. Перейдя на другую сторону, она стала образцовым ЭруЛаби.
Но Морган был влюблен. Он поддался — сознательно, имея на то собственные причины — одному из древнейших заблуждений, изобретенных людьми. И, будучи влюбленным, позволил себе игнорировать то, что ему следовало бы воспринять как очевидное. Диспут Минируты и Ари не был спором о природе Вселенной. То была дискуссия о том, во что людям следует верить, споря о природе Вселенной.
За чаем последовала музыка. За музыкой — долгая и напоминающая сновидение сосредоточенность на форме и текстуре тела Минируты. А потом Морган вернулся в свои апартаменты и принялся наблюдать, как его программы перемалывают сценарии, включающие новый фактор: женщину, полагающую, что убеждения Ари есть болезнь, от которой человеческое общество следует избавить.
Программы не могли подсказать Моргану возможные поступки Минируты. Никакая программа не в силах предсказать все тактические варианты, которые способен изобрести человеческий мозг. Однако программы могут рассчитать вероятности. И оценить интенсивность реакций человека.
Первую реакцию своей донилар Морган заметил уже через несколько часов. Ее машины, занятые «случайным поиском», оккупировали один из лучших в списке Ари участков и начали срезать грунт и раскапывать eго.
Ари связался с Морганом сразу после первой попытки урезонить Мйнируту. Он все еще думал, что программа Минируты сделала случайный выбор. И теперь женщина сопротивляется из чистого упрямства.
— Она вбила себе в голову дурацкую идею о том, что должна стремиться к идеалу случайного выбора, — пожаловался Ари. — Будто бы, если ей придется направить свои машины в другое место, это нарушит принцип случайности!
Морган согласился выступить посредником, и Минирута отреагировала именно так, как он ожидал. «Весь этот инцидент — просто случайность, — настаивала она. — Так с какой стати Ари возражать? Ведь он может послать свои машины на любой другой участок из своего списка».
— Этот участок он считает самым многообещающим, — возразил Морган.
— Пусть найдет другой, столь же многообещающий. Надеюсь, oн не подозревает меня в злом умысле?
— Ари думает, что все это совпадение, Минирута. Она улыбнулась:
— А что думает мой донилар?
Морган выпрямился и изобразил — насколько сумел — властную позу. Он впервые услышал от Минируты нечто, дающее ему повод заподозрить ее в нечистой игре:
— Думаю, для всех будет лучше, если он останется при своем убеждении. А ты уведешь машины.
Глаза Минируты распахнулись, правая рука взметнулась к лицуя словно защищаясь от удара.
— Это угроза, донилар? После всего, что у нас было?
Три дневных цикла спустя машины Минируты оккупировали еще два участка. Наблюдательная программа сразу сообщила об этом Моргану, он немедленно связался с Ари и нарвался на вспышку неприкрытой ярости.
— Она делает это сознательно! — бушевал Ари. — Какая тут может быть случайность? Она пытается уничтожить последнюю надежду тех немногих людей на Земле, которые еще верят в будущее. Даже ты способен это увидеть, Морган, — несмотря на свои химические реакции при встрече с Минирутой!
Возникла одна из таких ситуаций, которые Морган при обычных обстоятельствах переадресовывал своим политическим сторонникам. Однако на сей раз он никак не мог уйти, переложив работу на кого-то другого. Прежние исследования научили его, как следует реагировать в подобных случаях, и он уже раз-другой применял эти знания на практике. Поэтому он позволил Ари выплеснуть эмоции. При этом он тщательно избегал любых ответов, намекающих на его согласие или несогласие.
— Я согласился подождать, пока мы не придем к единому мнению, — со злостью выплевывал слова Ари. — Я пытался сотрудничать. Но теперь считаю, что пора напомнить твоей слишком деятельной возлюбленной, что никакая практическая или физическая причина не помешает мне послать сообщение в любое время, как только мне захочется.
Удлиненная голова придавала Ари в моменты чрезмерного возбуждения несколько комичный вид. На сей раз она стала визуальным напоминанием об идеях, которые он столь бурно защищал.
— Если ты действительно хочешь, чтобы все успокоилось, Морган, то советую сообщить ей: у меня до сих пор больше сторонников, нежели у нее. И все они могут полюбоваться тем, что она делает на первом участке. Ее машины тщательно избегают лучших мест и специально работают с наименьшей скоростью — лишь бы имитировать хоть какую-то деятельность. Можешь предложить ей выбор: или она выведет свои машины со всех трех участков, или передаст их под мой контроль. А когда она это сделает, то я пошлю ей список других участков, от которых ей следует держаться подальше.
Минирута стояла в дверях своей комнаты. За ее спиной Морган видел у дальней стены поблескивающую бронзовую скульптуру. Минирута только что завершила один из ежедневно выполняемых ритуалов ЭруЛаби и еще не успела снять тонкое, перехваченное поясом одеяние, надеваемое перед большинством из них.
Всего лишь прошлой ночью, в этой самой комнате, они сплелись объятиях. Они лежали на спальной платформе, и он всю ночь обнимал спящую Минируту.
— Я обсудил ситуацию с Ари, — сказал Морган на тиче. — Он полагает, что твои действия дают ему право передать сообщение, не спрашивая у кого-либо разрешения. По мнению Ари, его сторонники одобрят такой поступок.
— То есть он послал тебя передать мне угрозу?
— Полагаю, именно этого он и хотел.
— Тебе следовало сказать ему, что он совершает серьезную ошибку… Видимо, он полагает, что никто не окажет ему сопротивления.
— Думаю, точнее будет сказать так: никто не окажет ему серьезного сопротивления.
— Тогда тебе следовало сказать ему следующее: эти предположения нуждаются в пересмотре. Мадам Даун уже вооружилась. Сам понимаешь, ничего больше я сказать не могу. Лишь одно: она станет сражаться, если Ари попробует захватить контроль над модулем связи. Она уже эмоционально настроена на борьбу. — Минирута улыбнулась. — Как, по-твоему, это информативный ответ? Докажет ли он, что Ари следует изменить свои замыслы?
Морган вернулся к себе и настроил производственный блок на изготовление двух безоружных зондов — больших и неуклюжих устройств размером примерно со стандартный стакан. Но в секретности Морган и не нуждался. Он выпустил оба зонда сам, через технический люк, и вывел передаваемые ими сведения на экран электронного блокнота. Зонды принялись обследовать поверхность астероида вокруг модуля связи.
Вызов от Минируты замигал на экране блокнота через две минуты после запуска зондов.
— Пожалуйста, не вмешивайся, Морган. У вас с мадам Даун ccoры не было.
— Пока я обнаружил четыре единицы оружия. На мой взгляд, такие штучки мадам Даун не способна придумать сама.
— Ты ее недооцениваешь, Морган.
— Я считал мадам Даун опасной персоной, когда мы имели дело с заговором против смены курса. Но это было более десяти декад назад. А за последние восемь лет ее видели лишь дважды. И в последний раз ее ответы оказались настолько стереотипными, что половина тех, с кем она говорила, подумали о симуляции. Не знаю, насколько она к этому времени изменилась, но очень сомневаюсь, что она смогла бы окружить модуль связи такой защитой без чьей-то помощи.
— Ари угрожает самой сути нашего общества. Мы заключили договор как общество — пришли к согласию, учитывающему мнение каждого из нас. Мадам Даун защищает общество против личности, вообразившей, будто она сможет навязать нам свои решения.
Морган ввел данные зондов в программу военной игры и дал ей поработать тридцать минут. За это время программа выдала четыре тысячи вариантов — две тысячи, в которых мадам Даун соглашалась на риск полного уничтожения корабельного сообщества, и две тысячи, когда она ограничивалась засадами и простой отвлекающей тактикой. Семьдесят процентов времени мадам Даун удалось бы не подпускать Ари к модулю связи на периоды от двадцати одного до двухсот дневных циклов. Победить она не сумела бы, зато могла навязать Ари изматывающую борьбу.
А большего, судя по политическим оценкам Моргана, ей и не требовалось. Если Ари разорвет договор в одностороннем порядке, Минирута обретет дополнительную поддержку. Но никто из них не получит большинства, когда начнется сражение. В исходной позиции соотношение сил будет шестьдесят на сорок в пользу Ари, а начало схватки приведет к худшему из возможных результатов: она усилит накал эмоций и разделит сторонников Ари и Минируты практически пополам.
Морган полагал, что способен понять, почему люди вроде Ари и Минируты меняют свои убеждения. Но почему они считают себя вправе уничтожать ценности других людей? Психологические программы могли выдать ему точные цифровые описания эмоций, управляющих людьми. Но никакая программа не поможет ему испытать эти эмоции.
И все же, несмотря на несгибаемую одержимость Доктриной космической инициативы, Ари всегда соглашался выслушать Моргана, когда тот показывал ему схемы и графики, созданные его программами. Ари интересовало все, что включало в себя интеллектуальные усилия.
— Пожалуй, мы можем принять за факт, что Минирута не уступит, — сообщил Морган. — Но у меня готов совет, которому ты, возможно, захочешь последовать.
— Я удивился бы, если бы у тебя его не было.
— Думаю, тебе следует направить свои машины на занятые Минирутой участки. Пусть они попробуют работать по твоим планам. Мои программы показывают, что Минирута, скорее всего, попытается тебе помешать. Цифры на третьем графике свидетельствуют: если, она так поступит, то общественная реакция наверняка переместит тебя на гораздо более высокую политическую ступень.
Ари обратил внимание на график в нижней части своего экрана и потратил на его изучение целых двадцать секунд — такое время указывало, что он проверяет связанную с цифрами логику.
— Убедительно, — ответил Ари на тиче. — Но я буду признателен, если ты пояснишь, к какой конечной цели стремишься ты сам.
— Между поведением Минируты и принципами ЭруЛаби имеется принципиальный конфликт. И Минирута своими действиями не может не вызывать определенной враждебности в сообществе ЭруЛаби.
— Ты надеешься, что она изменится, узнав, что ЭруЛаби от нее отвернулись? Поскольку она личность, чье поведение на девяносто девять процентов определяется «стремлением к единению»?
— ЭруЛаби не обращают в свою веру, — сказал Морган тоже на тиче. — Их взгляд на мир привлекает людей, которые избегают разногласий и публичного внимания. Многим ЭруЛаби уже психологически неуютно. Если посмотреть на шестую таблицу, то можно увидеть: реакция сообщества ЭруЛаби уже привела к тому, что их отношение к Минируте понизилось на двадцать пунктов. А из таблицы семь видно, насколько это отношение изменится, если Минирута прибегнет к какой-либо форме активного сопротивления.
— Я и сейчас готов передать сообщение, не дожидаясь какого-либо разрешения. Но согласен испробовать твой вариант. Однако вторая возможность остается в силе.
— Спасибо, — ответил Морган.
Самыми большими исследовательскими машинами на планете были тракторы на высоких колесах. Ари начал — и правильно, по мнению Моргана — с отправки на планету шести машин меньшего размера, но сходных по функциям. После посадки эта небольшая группа просеивателей песка и электронных сканеров начала расползаться по площадке, и тут же от группы Минируты отделились три трактора и попытались их заблокировать. Проворные машинки Ари шмыгнули в промежутки между тракторами, и тогда к трем «мастодонтам» присоединились другие. Тракторы стали врезаться в машины Ари и сбивать им колеса и сенсоры.
Морган держался в стороне от словесной дуэли, вспыхнувшей немедленно после того, как Ари запустил в инфосистему запись драки роботов. Вместо этого он сосредоточил внимание на реакциях ЭруЛаби. Минирута защищалась, утверждая, что воспользовалась своим правом действовать по альтернативной схеме исследований. По мнению Моргана, то были жалкие аргументы, и ЭруЛаби, похоже, с ним согласились. Поддержку Минирута получала лишь от тех, кто с самого начала выступал против намерения Ари послать сообщение в Солнечную систему. Поисковые программы Моргана не смогли отыскать ни единого комментария — за или против — от любого, кто мог быть идентифицирован как ЭруЛаби.
Запущенные Морганом программы анализа информации собирали все комментарии и шутки, где упоминалась Минирута. За несколько часов он отыскал пять мнений, обыгрывающих противоречие между принадлежностью Минируты к ЭруЛаби и ее воинственным поведением. Больше всего ему понравилось сорокасекундное видео, изображающее женщину с телом типа БР-В73, сидящую в изящной изукрашенной ванне. Женщина громко выкрикивала лозунги ЭруЛаби и управляла игрушечными боевыми машинками, не забывая проповедовать о любви, чувственных удовольствиях и радостях музыки и искусства. Всякий раз, когда игрушечная машинка стреляла из лазера или запускала ракету, на полу возле ванны подскакивала разбитая чайная чашка.
Этот грубовато слепленный клип был запущен в инфосеть анонимно, и автор не сделал попытки широко его распространить. Насколько Морган мог судить, клип увидели от силы человек двести. Он сократил клип на восемнадцать секунд, переделал крики в издевательское хихиканье и отретушировал кое-какие детали.
Морган запустил клип в поток сообщений, выбрав такие точки, откуда он гарантированно попадет к ключевым личностям ЭруЛаби.
Через пятнадцать часов после того, как Минирута начала мешать Ари, Савела Инсдоттер распространила официальное мнение ЭруЛаби.
«Минирута Коболоджи была вдохновением для всякого, кто истинно понимает мировоззрения ЭруЛаби, — начала Савела. — К сожалению, она позволила воодушевлению увлечь себя на путь опасных действий. Мы заключили соглашение, и Ари Сан-Далт соблюдал его, несмотря на свои убеждения.
У нас есть цивилизованная и рациональная система для разрешения конфликтов. Мы не обязаны терпеть людей, отказывающихся уважать наши законы. Мы все еще контролируем систему связи. И мы все еще можем перекрыть каналы связи Минируты с Афиной и ее производственными блоками на луне — если выскажем нашу коллективную волю. Не настало ли время взять ситуацию под контроль?»
Ответ Минируты появился на экранах всех ЭруЛаби на корабле. Моргана она в этот список не включила, но кто-то из ЭруЛаби переслал ему копию. Каждое произнесенное ею слово подтверждало выводы, сделанные аналитической программой десятилетия назад. А гордо вздернутый подбородок Минируты и плотно сжатый рот могли быть подрисованы симулятором, что также соответствовало выводам программы.
Морган просмотрел эту запись лишь однажды и больше никогда не запускал ее. В свое время он видел, как Минирута покинула две группы: первоначальную Восьмерку, а затем наиболее преданных сторонников Ари. Но еще ни одна группа не отвергала ее саму.
Чтобы предложение Савелы прошло, оно должно было получить 90 процентов голосов — минимум, необходимый для преодоления блокировок, встроенных в информационную систему. Любой, наблюдавший за работой политической системы корабля, смог бы предсказать, что Савела обязательно получит нужное ей количество голосов. Ее предложение запустило голосование уже с того момента, когда люди начали его обсуждать.
Морган верил, что предлагает Минируте наилучшую из всех возможностей. ЭруЛаби не были мстительными людьми. Кое-какие мнения оказались язвительными, но никто не высказывался с откровенной злобой. Большинство быстро забудет ее «чрезмерное рвение», как только она «провозгласит лучшее понимание наших идеалов».
По оценкам Моргана, Минирута восстановит связи с конфессией ЭруЛаби уже через год, максимум через два. И когда-нибудь он снова возляжет рядом с ней, и они снова станут вместе смаковать чаи и вина. И он опять увидит ее лицо, когда она станет откликаться на долгие и медленные движения его тела. Минирута — истинная ЭруЛаби. Их идеалы ей подходят.
Он понял, что жестоко ошибся, когда голосование достигло отметки 55 процентов, а Минирута принялась угрожать тем из ЭруЛаби, кто отказался поддержать ее крестовый поход за избавление Вселенной от «космического тоталитаризма». А когда количество голосов достигло 65 процентов, Ари сообщил ему, что роботы Минируты уничтожают на захваченных участках все подряд.
Роботы крушили ископаемые останки. Куски породы, которые могли содержать окаменелости, размалывали «в пыль. Они уничтожали пять лучших участков.
У Ари были машины на двух участках. Он отдал всей группе новый приказ, и они немедленно начали таранить и блокировать машины Минируты. Остальные машины Ари были разбросаны по всей планете.
Морган прогнал ситуацию через программу военной игры и оценил результаты. Как обычно, тактическая ситуация свелась к проблеме распределения ресурсов. Они могли рассеять свои силы по всем пяти участкам или же сосредоточить их на трех. Первое решение становилось оптимальным в том случае, если сражение продлится несколько часов, второе — если оно надолго затянется.
— Выдай мне приоритеты, — попросил Морган. Какие участки наиболее важны?
— Они все важны, — ответил Ари. — Ведь никто не знает, что мы там сумеем найти. И на каждом участке она, возможно, как раз сейчас уничтожает нечто бесценное.
Тогда Морган отдал приказ, и три транспорта начали доставлять силы на все пять участков. Голосование по предложению Савелы уже достигло отметки 70 процентов. Сколько еще понадобится времени, чтобы эта цифра доползла до отметки 90, когда Минирута автоматически утратит контроль над своими машинами?
Почти все исследовательские роботы были хрупкими машинами. Они разгребали и удаляли грунт по чайной ложечке и заносили в память координаты любого потревоженного камешка. Если голосование достигнет критической черты в течение двух-трех часов, рассосредоточенная оборона Моргана спасет от уничтожения более 85 процентов образцов на всех пяти участках.
Лазеры ближнего действия выжигали сенсоры. Механические руки крошили хрупкие схемы. Роботы атаковали друг друга, поднимая колесами пыль. У Моргана неожиданно проснулись эмоции, которых он не проявлял с тех пор, как программа послеродового развития снабдила его в первые пять лет детства простыми механическими игрушками.
Первые девяносто минут все это выглядело едва ли не развлечением. Потом до него дошло, что вот уже четверть часа голосование застряло на отметке 78 процентов. Через минуту цифра упала до семидесяти шести.
Он переключил внимание на свою программу политического анализа и понял, что, пока изображал генерала, Минирута сделала важный ход. Она прекратила крестовый поход против своих противников и теперь защищала мадам Даун «и всех других пожилых людей, которым придется жить с последствиями упрямого безрассудства Ари, если «Зеленый путешественник» сменит курс».
— Очевидно, она решила, что упоминание мадам Даун добавит ей популярности, — сказал Ари.
Через десять минут после выступления Минируты Морган послал пять своих машин в погоню за двумя ее роботами. Он наблюдал, как его маленький отряд готовится уничтожить противника, и не сомневался в успешности задуманного маневра, но внезапно обнаружил, что окружен превосходящими силами. Три минуты спустя программа сообщила, что его ждет разгром. На всех участках соотношение потерьуже составляло почти два к одному в пользу Минируты. Всякий раз, когда он уничтожал пять ее машин, она уничтожала девять его.
Ари все понял, едва цифры появились на его экране.
— Она начала принимать усилители, — заключил он. — Она отказалась от принципов ЭруЛаби.
Морган отвернулся от экранов. Сколь прекрасна была музыка…
Он перешел на тич, надеясь, что четкие и размеренные предложения, произнесенные на этом языке, помогут сохранить контроль над чувствами.
— Минирута сменила лояльность, — сказал он. — Мы ошиблись, предположив, что ее последнее заявление было тактическим ходом. Она обрела новую лояльность.
— Даже так? Подобно тому, как она предала нас?
— Правильнее будет сказать так: она считает, что ЭруЛаби предали ее.
— А ты мне не говорил, что она на это способна, Морган.
— Программы показывали, что Минирута сохранит свои связи с ЭруЛаби. Вероятность — 90 процентов.
— Но сыграли оставшиеся десять.
С лица Ари исчезли эмоции. Он откинул голову назад и сосредоточил внимание на своей внутренней электронике.
— Проверим, правильно ли я понимаю ситуацию, — заговорил он через некоторое время на тиче. — Борьба может продолжаться почти бесконечно, если Минирута сохранит нынешнее соотношение потерь. Производственные блоки на луне поставляют ей новые машины почти с такой же скоростью, с какой ты их уничтожаешь. Следовательно, она в состоянии и дальше громить все пять участков — до их полного уничтожения.
— И все же у нас есть выбор, — заметил Морган. — Мой фармацевтический набор включает усилители, которыми я до сих пор не пользовался. Интеллектуально Минирута меня превосходит, но у нее есть одна слабость. Она не привыкла думать в конфликтных ситуациях. Семьдесят последних лет жизни она провела, переходя с одного уровня протоколов ЭруЛаби на следующий. И почти четверть своей жизни посвятила освоению этих протоколов.
— Что же касается политической ситуации, — сказал Ари, — то, согласно твоим же лучшим оценкам, примерно 80 процентов обитателей корабля считают: мы должны послать сообщение в Солнечную систему, если обнаружим убедительные доказательства разумной жизни. Они могут не согласиться с тем, что мне следует послать это сообщение сейчас, но готовы признать его необходимость, если я найду доказательства, которые можно счесть убедительными. А из оставшихся 20 процентов большая часть готова подчиниться воле большинства, пусть даже сама идея им не нравится. Теперь же Минирута предлагает этим 20 процентам соблазнительную возможность. Они позволят ей уничтожить доказательства и тем самым на неопределенный срок сумеют избежать решения. Им даже голосовать не придется. Достаточно воздержаться и зафиксировать результат голосования ниже 90 процентов. Минирута сохранит контроль над своими роботами, а все участки станут бесполезными для науки.
Ари наклонил голову:
— Я считаю, что мне следует начать действовать по альтернативному варианту. Минирута может управлять своими машинами только до тех пор, пока имеет доступ к энергетической системе корабля. Чтобы отрезать ее от системы, придется отключить три независимые силовые линии, но я верю, что это выполнимо.
Морган уставился на экран, всматриваясь в лицо Ари. Он начал отвечать на тиче, но обнаружил, что не может. Ари запустил настолько мощный эмоциональный поток, что мозг Моргана автоматически переключился на ВА13.
Ари поднял руку:
— Я признаю, что предложенный мной поступок вызовет серьезные последствия. Он способен запустить цепочку долговременных изменений в отношениях на корабле. Но еще я считаю, что Минирута совершает преступление, масштаб которого сопоставим с наихудшими злодеяниями в истории. Она уничтожает послание, которое дожидалось нас более двух миллиардов лет.
— То, что ты предлагаешь, вызовет у каждого желание вооружиться, — ответил Морган. — Я впервые слышу заявление, что кого-то следует отключить от энергоснабжения. Ты хоть представляешь, какая у нас начнется жизнь, если люди станут опасаться, что кто-то может отключить их от энергии всякий раз, когда у нас разразится конфликт?
— Речь идет о чрезвычайной ситуации. Возможно, как раз сейчас Минирута стирает в пыль единственную на планете окаменелость, способную доказать, что на Афине был разум.
Морган встал.
— Чрезвычайная ситуация… Знакомое словосочетание. Им оправдывают любые подлости. Сейчас это твоя чрезвычайная ситуация. Через пятьдесят лет — чья-то еще. И что в результате? Корабль, где люди сбиваются в группки и заключают союзы для самозащиты?
— Тебя только это и волнует, Морган? Только порядок? И где — на маленьком космическом «булыжнике»! Тревога за три тысячи человек, что попрятались по личным пещеркам!
Морган знал, что теряет контроль над своими эмоциями. Он вел себя в точности так, как предсказывал профиль его личности. Но он ничего не мог с собой поделать. Он смотрел на того, кто был непоколебимо убежден в своей правоте. Ари сумел бы выдержать любой из методов убеждения, хранящийся в корабельных банках данных.
— Это «булыжник», в котором живу я! И это «булыжник», в котором живешь ты! — сорвался Морган, понимая, что все бесполезно.
Ари вновь перешел на ВА13: использованная им музыкальная основа окрасила его слова звенящим голосом труб.
— Я живу в своей галактике, — заявил Ари. — И главная моя ответственность — интеллектуальная эволюция моего вида.
«Минирута, Ари собирается отрезать тебя от энергоснабжения. Это не уловка и не угроза. Я предупреждаю тебя, потому что считаю: его поступок может оказать катастрофическое воздействие на будущее нашего общества. Он создаст прецедент, способный превратить жизнь на корабле в ад. У тебя еще есть время, если начнешь действовать немедленно. Надень аварийный скафандр. Выходи на поверхность, пока не заблокирован выходной люк. Если сделаешь это немедленно, успеешь добраться до модуля связи».
Роботы Моргана атаковали заводы Минируты на луне через два часа после того, как она получила предупреждение. Ее система безопасности вступила в сражение, но превосходящие силы Моргана подавили противника в течение часа. Каждый производственный блок на еезаводах был отключен, а электромагнитная пушка, выстреливающая готовые машины на Афину, демонтирована в трех местах.
Морган выбрал самый мощный усилитель интеллекта, который только мог принять его организм. После того, как все закончится, ему придется приходить в себя пять дневных циклов. Даже с усилителем он все еще уступал Минируте интеллектуально, но верил в справедливость своего вывода: она не привыкла думать в конфликтных ситуациях. Он захватил ее врасплох: Минирута не сумела предвидеть, что он перепрограммирует свои лунные заводы и изготовит на них армию роботов, способную прорвать ее оборону.
Сейчас он впервые воспользовался усилителем, ведя борьбу в реальном времени против реального противника. И перевел внимание на поверхность Афины, словно направлял на цель мощное оружие.
Роботы Минируты уничтожали его роботов быстрее, чем он выводил из строя ее машины. Она потратила целый час, добираясь до модуля связи, но даже во время перехода сумела сохранить прежнее соотношение потерь. На участке вблизи экватора Афины она полностью захватила контроль над ситуацией. Машины Моргана оказались прижаты к скале, а аппараты Минируты без помех перепахивали грунт и кромсали лазерами осадочные породы.
Уничтожив заводы Минируты на луне, Морган отрезал ее от источника подкреплений. Его собственные заводы теперь выдавали мощный поток роботов и запускали их нa планету. Рано или поздно, но боевые силы Минируты подойдут к концу. Рано или поздно он сможет замещать свои машины быстрее, чем она их уничтожает. Но полет от луны до Афины занимал более двадцати часов. Судя по результатам расчетов, последняя машина Минируты будет уничтожена не ранее, чем через сорок часов.
Морган вывел на экран характеристики модулей, перевозивших оборудование между луной и планетой. В его голове замелькали цифры и уравнения: вес полезного груза, производительность фабрик, вес реакционной массы, которую транспортный модуль выбрасывал через двигатели, тормозя перед посадкой на Афине. Его фабрики на луне получили новые приказы и начали производство транспортных модулей, способных добраться до планеты за девять часов. Эти модули будут нести на 50 процентов больше реакционной массы, чтобы погасить дополнительное ускорение. А полезная нагрузка уменьшится всего на 30 процентов.
«Кто-то сказал ей, что мы собираемся перерезать силовые кабели. И она выбралась на поверхность через аварийный люк всего за несколько минут до того, как мы его заблокировали. Мы даже не знали, что она сбежала, пока Минирута не начала управлять машинами из модуля связи».
Это было послание Моргану от Ари. Он говорил на ВА13. Очевидно, Ари хотел, чтобы собеседник ясно понял его чувства.
«Только один человек на корабле мог предупредить ее, Морган. И теперь она сидит в модуле связи, уничтожая самую драгоценную информацию, когда-либо обнаруженную человечеством. А мы расшибаем лбы, пытаясь прорваться через оборону, поставленную вокруг модуля связи ее приятельницей мадам Даун».
На всех пяти участках Морган перевел свои машины на режим обороны и поддерживал его, дожидаясь подкреплений. Время от времени, заметив подходящую возможность, он начинал атаку, пытаясь застать одну из машин Минируты врасплох — нанося удар и немедленно отступая.
Ари, разумеется, был прав. Вандализм, за которым наблюдал на экранах Морган, был одним из величайших преступных актов в истории. Большая часть ископаемых останков, которые прояснили эволюцию человека, были найдены на Земле во время раскопок на маленьких участках. А уничтожаемые Минирутой участки как раз и были выбраны потому, что соответствовали всем параметрам, заложенным в программу поиска. Минирута уничтожала не камни и артефакты — она уничтожала историю мира.
Едва с луны прибыли первые подкрепления, Морган перешел в наступление. Он выбрал участок, где Минирута была слабее всего, и в течение двух часов уничтожил все ее машины. Затем выбрал второй слабейший участок и принялся за него.
На каждом этапе сражения он ощущал полную силу интеллекта Минируты. Морган, максимально используя помощь программ военных игр, не мог существенно уменьшить свои потери. Он побеждал ее только потому, что Минирута манипулировала ограниченными и невосполнимыми ресурсами, а он мог черпать из нескончаемого потока подкреплений. Но что бы Морган ни делал, она и сейчас уничтожала девять его машин в обмен на пять своих.
Следовательно, лишь примерно половина ее машин сражалась с роботами Моргана. Остальные деловито разрушали участки.
— Мы потеряли минимум тридцать процентов информации, которую могли собрать, — сказал Ари. — А на четвертом — более шестидесяти процентов.
Морган лежал на кушетке, положив на живот переносной экран, и слушал запись. Лицо Ари казалось мерцающим в конце длинного туннеля. Медицинская система сообщила Моргану, что пройдет почти десять дней, пока он оправится от последствий бессонницы, эмоционального напряжения и действия ультраусилителей.
— Если бы ты не вмешался, я отрезал бы ее от энергоснабжения за три-четыре часа, — продолжил Ари. — А у тебя ушло одиннадцать часов, чтобы уничтожить ее машины!
Уже в третий раз менее чем за сутки Морган получил редкую возможность послушать, как Ари говорит на ВА13. На сей раз Ари воспользовался модулем, передающим постепенно нарастающую степень отвращения.
Наставники ЭруЛаби утверждают, что удовольствие следует переживать лишь в воспоминаниях или в реальности. Морган не принадлежал к сообществу ЭруЛаби. Был один период — он затянулся более чем на два года, — когда он каждый день по несколько часов просматривал архивные записи публичных выступлений Минируты. Но удовольствия от этого не получал.
Савела могла бы ему помочь. Он вполне мог представить обстоятельства, при которых Савела предложила бы ему временное сожительство, которое освободило бы его от эмоций, притупивших все прочие чувства. Однако Савела больше не считала его своим другом. Хотя она и принадлежала к ЭруЛаби, но разделяла мнение Ари о его поступках.
Морган верил, что предотвратил полный политический крах сообщества пассажиров. Но как можно предотвратить то, что не произошло? Люди не видят катастрофу, пока она не грянет. Зато негодуют по поводу небольшого бедствия, которое ты устроил, пытаясь предотвратить трагедию.
Из трех тысяч обитателей корабля по меньшей мере тысяча решили, что они обойдутся без общения с Морганом.
Однажды, просто желая проверить, как это повлияет на его чувства, Морган завязал отношения с женщиной, имеющей тело типа БР-В73. Она даже была ЭруЛаби. Прикасаясь к ней, он ощущал такое же, как у Минируты, тело. Когда они выполняли сексуальные ритуалы ЭруЛаби, на ее лице появлялись те же выражения. Но сам Морган почти ничего не чувствовал.
Другой возможностью был сексуальный блокиратор Ари. Морган неоднократно вспоминал о нем в последующие два десятилетия. И всякий раз отвергал эту идею, поскольку не было гарантии, что он получит именно то, что ему требовалось. Блокиратор не стирал воспоминания.
В течение трех лет, прошедших после этой миниатюрной войны, он восемь раз пытался связаться с Минирутой. Его программы продолжали анализировать поток сообщений в информационной системе
— Морган искал признаки того, что она с кем-то общается. Программа стиля периодически засекала сообщения, которые Минирута могла отправить под псевдонимом. Но в каждом случае эти сообщения удавалось отслеживать — это была не Минирута.
Он послал два запроса к мадам Даун. После второго она появилась на экране с такими короткими и красными волосами, будто кто-то намазал ее череп краской. Язык, на котором она заговорила, вышел из употребления, еще когда «Остров приключений» покинул Солнечную систему. Слова тоже оказались старомодны.
— Прошу вас не думать, что мне безразличны ваши страдания, — сказала она. — Полагаю, я могу сообщить — не преувеличивая и не ошибаясь, — что Минирута думает о вас с трогательным чувством. Однако примите и мои заверения в том, что вы можете перенести внимание на другую персону. Минирута счастлива. Мы обе счастливы.
Через две десятидневки Морган удалил эту запись из своих архивов.
Он погрузился в исследования. Он выбрал три эволюционные линии, выглядящие интересными. Одна из них, очевидно, занимала ту же экологическую нишу, что и свиньи на Земле. Две другие обещали пролить свет на взаимоотношения хищников и жертв.
Это загрузит его работой на десятилетия. Морган прожил уже более трехсот лет. Ничто не длится вечно. А у него еще вся жизнь впереди.
Последние комментарии
1 час 22 минут назад
1 час 30 минут назад
1 час 40 минут назад
1 час 45 минут назад
3 часов 14 минут назад
3 часов 17 минут назад