Альманах «Мир приключений», 1988 № 31 [Кир Булычев] (fb2) читать постранично, страница - 274

праотцам, мол, не иначе как огненною молитвою. Долго я думал про себя: что же это за молитва такая — огненная? Потом настал его час, и он мне сказал: «Серафим! (Серафим — это мое нареченное имя было, мирское — Терентий.) Серафим, — говорит, — сегодня ночью я отойду, похоронишь меня в часовне». И что вы, это, думаете? Рано утром встаю, батюшки! Из часовни дым валом валит! Смотрю, а он, как молитву последнюю творил, так и упал головой вперед. Светильник свалился, рукав у покойника уже горел — еще минута, и все бы занялось… Вот как в старое-то время бывало! А то еще в скиту пречудесный старец был…

Старик пустился в обрывочные, смутные воспоминания, его речь стала неразборчивой. Видимо, он устал от общения с нами; мощный поток прошлого властно увлекал Пирогова в свою темную глубину.

…Посидев из вежливости с Пироговым еще с четверть часа, мы попрощались. Вопрос теперь казался исчерпанным: загадка золотого идола, увы, осталась загадкой. Судя по всему, старец Агафон, последний хранитель этой великой тайны, так и унес ее с собой в могилу.

ЗАПИСЬ 2, И ПОСЛЕДНЯЯ

Мотовозом, как местная публика называла свой поезд, мы доехали до ближайшей станции на знаменитой трассе Воркута — Ленинград и меньше чем через двое суток были в Москве, опять у Андрея, на Кутузовском. Странно, надо сказать, мы чувствовали себя в чинной профессорской квартире: изрядно заросшие, донельзя мятые, пропахшие тайгой и дымом костров и, что греха таить, не стерильно чистые. В Москве шел дождь, и непривычно было засыпать не в палатке, а в большом доме, под успокоительный, остросовременный, чуть приглушенный высотой шелест шин по мокрому асфальту.

Утром я, вопреки обыкновению, поднялся раньше других. Наверное, за время нашего путешествия выработался какой-то автоматизм. Ведь вставать рано, оказывается, прелесть что такое! Кто этого еще не понял, много теряет.

Пошел я прямо к шкафам с книгами. Меня неудержимо тянули к себе мерцающие за стеклом корешки старинных фолиантов. Я не только читать, просто люблю копаться в книгах, листать, выхватывая отдельные страницы, пробегая оглавления. Знаете, возникает полет, что ли, мыслей, их свободное столкновение, зарождение новых идей.

Сзади подошел Андрей.

— Изучаем? Отменно! А знаете ли вы, молодой человек, что ваше пристрастие имеет великий смысл? Так вот, торжественно вам объявляю, что рыться в книгах первейшим удовольствием и наслаждением почитал сам Карл Маркс! Ну-ну, не буду мешать… Здесь у нас искусство, здесь книги по специальности, в том шкафу — художественная литература.

Андрей отошел, но через некоторое время вернулся, пытливо и остро поглядывая, начал выспрашивать:

— Что ты планируешь на будущее? Тебе есть смысл готовить себя к литературной работе. Дело это сложное, требует большого труда и самоотдачи, и чем раньше ты начнешь…

Появившийся внезапно Митя Липский хлопнул меня по плечу.

— Займись, старик, займись. Только поразмысли сперва хорошенько над тем, что сказал Александр Сергеевич: «…подумай обо всем и выбери любое: быть славным хорошо, спокойным — лучше вдвое». А сейчас пойдем — поступила команда готовить парадный финальный завтрак.

Стол выглядел торжественно и красиво.

— Друзья мои, — Андрей легко встал и в секундном раздумье наклонил голову, — то, что мы вместе пережили, повидали и перечувствовали, останется в памяти. Мы много полезного сделали, хотя и не раскрыли до конца тайну золотого идола. Не беда, что нам не удалось сделать открытия звонкого, на весь мир. Зато мы открыли мир для себя! Быть в поиске — вот что важно! Ну, а если подводить итоги в целом, то они просто великолепны! Мы разыскали место, где велись раскопки новгородского поселения. Эта работа была прервана войной, а материалы, очевидно, затерялись. Нет сомнения, что теперь раскопки возобновятся. Далее, мы нашли любопытнейшую деревянную карту, а с ее помощью — признаки золота. Если детальное геологическое обследование даст положительные результаты, то…

— Погодите, — встала вдруг Инга, — в этом случае, как мне думается, нужно было бы назвать этот поселок именем Сергея Петрова. Да, так и назвать: ведь это его записи привели нас на Север. И хотя мы шли по следам золотого идола, а нашли другое сокровище, именно Петров…

— Да, конечно же, — горячо перебил аспирант, — какие могут быть разговоры! Принято: считать делом чести для всех нас добиться увековечения памяти Сергея Петрова!

Андрей обвел нас чуть влажными глазами и продолжил:

— Мы нашли новых верных друзей, проверили друг друга в суровых условиях… Эх, да что говорить, верю: соберемся все вместе через пару лет, рюкзачок на спину и — вперед! За синей птицей!

Потом другие хорошие речи говорились, но крепко запомнились, а потому и записались слова Андрея. И чем больше я вдумывался в их прямой и затаенный смысл, тем ярче и осязательнее становилось все недавно пережитое и увиденное, то, что стало уже прошлым.

И удивительная тишина северных лесов.