Ангелы полуночи [Норма Бейшир] (fb2) читать постранично, страница - 3

новую жизнь, стать владельцами собственных виноградников и продолжить традиции, хранившиеся в их семьях в течение столетий. В Тоскане Гианнини считались признанными мастерами виноделия, и Абби всегда казалось ужасно несправедливым, что здесь, в Калифорнии, они смогли стать всего лишь наемными рабочими. С тех самых, казавшихся теперь бесконечно далекими времен – больше ста лет назад, – когда ее прапрадедушка, Роберто Гианнини, прибыл сюда, они всегда работали на других. Другие наживались, используя их опыт, в то время как им самим едва удавалось сводить концы с концами.

Абби смотрела на безоблачное небо, восхищаясь его ясностью, голубизной и беспредельностью. В памяти сами собой всплыли слова услышанной когда-то песни: «В ясный день увидеть можно вечность». Почти так и есть, подумала она и потянулась за альбомом.

Незаконченный рисунок на первой странице заставил ее ощутить привычный укол разочарования. Бесчисленные попытки запечатлеть эту сцену – люди, работающие на виноградниках, ослепительный солнечный свет, бездонное небо – неизменно оканчивались неудачей. Ей никак не удавалось передать то, что открывалось взгляду и сердцу. И все-таки, попытавшись оценить рисунок, девушка пришла к выводу, что он вовсе не так плох. Ею руководило отнюдь не тщеславие – Абби просто констатировала факт. Лучше чем кому-либо другому ей были известны сильные и слабые стороны ее художественного дарования. Она талантлива, да, понимала Абби, но тем сильнее было ее огорчение. Она так остро чувствовала самобытность и глубину этой необыкновенно живописной сцены, и тем не менее… Стоило ей перенести свои впечатления на бумагу, как пропадало нечто неуловимое, но, по-видимому, существенное. Рисунок никогда в полной мере не соответствовал оригиналу.

В отличие от предков и даже от собственных родителей Абби не имела ни малейшего желания следовать семейным традициям и тем более связывать свое будущее с винодельческим бизнесом. Довольно рано обнаружив у себя художественные способности, она решила, что спокойная, бедная событиями жизнь родителей, принадлежащих к рабочему классу, не для нее. Она ничуть не сомневалась, что станет художницей. Впереди ее ждет интересная, захватывающая жизнь в Сан-Франциско. Для начала добившись признания в Сан-Франциско, она скорее всего на этом не остановится. Существуют ведь на свете и Нью-Йорк, и Лондон, и Париж! Может быть, ей удастся объехать весь мир, выставляя свои работы. Так или иначе, одно Абби обещала себе совершенно определенно: здесь, в долине, она не останется ни за что.

Девушка поднялась, стряхнула с джинсов налипшие травинки, собрала вещи и спустилась по склону холма к небольшому коттеджу, находившемуся на территории винного завода. Ее родители, Тони и Лючия Гианнини, жили и работали тут почти с тех самых пор, как поженились. Здесь же родились их дети, Роберто и Абигейл. Роберто умер в пятилетнем возрасте, став жертвой острой лейкемии. Сама Абби сделала первые неуверенные шаги именно среди здешних виноградников, произнесла первые слова в этом каменном, увитом виноградом коттедже. Она ходила в школу, расположенную неподалеку, в двух милях от Санта-Елены. Ее первые серьезные художественные работы представляли собой наброски корпусов, выстроенных в выразительном немецком готическом стиле, людей, работающих на виноградниках, жен и дочерей владельцев завода в элегантных дорогих шляпках и сшитых на заказ модных туалетах.

В семьях, где зарабатывали на жизнь собственным горбом – в особенности таких, как у нее, где поколениями традиционно занимались одним и тем же, – было принято, чтобы дети шли по стопам родителей. Юноши становились наемными рабочими, девушки – женами рабочих. Абби, однако, еще в ранней юности решила, что ни за что на свете не проведет здесь всю свою жизнь и не выйдет замуж ни за кого из молодых людей, вместе с которыми выросла. Правда, в глубине души она всегда любила долину – это место, как ей казалось, больше любого другого на земле было связано с небесами. И все же ее безумно раздражал размеренный, неспешный темп здешней жизни. Душа Абби Гианнини томилась по чему-то неведомому, совсем не похожему на то, что ее окружало.

И она собиралась непременно вырваться отсюда, откликнуться на зов, неудержимо манивший ее вдаль.

– После окончания школы я поеду в Сан-Франциско, – как-то вечером во время обеда заявила Абби.

Тяжелая многолетняя работа оставила неизгладимые следы на лице ее матери, невысокой грузной женщины лет сорока с небольшим, с округлыми формами и избыточным весом – сказалось пристрастие к жирным итальянским блюдам.

Она подняла на дочь удивленный взгляд:

– Зачем?

– Чтобы работать, мама, – ответила Абби. – Я ведь уже говорила тебе… Хочу стать художницей. Хочу рисовать.

– Но разве нельзя быть художницей здесь? – по-прежнему непонимающе спросила Лючия Гианнини. – А картины наверняка можно было бы продавать через какой-нибудь магазин в городе…

– Это вовсе не одно и