Аттестат зрелости [Евгения Фёдоровна Изюмова] (fb2) читать постранично, страница - 2

коленом на чемодан, чтобы застегнуть ее. Наконец, справился.

- Прощай, Вера Ивановна, - он взял в правую руку чемодан и вышел.

А она упала на постель и долго в бессильной тоске плакала, зажимая рукой рот, чтобы рыдания не были слышны.

Где Павел жил потом, она не знала. Вскоре он уехал. И та медсестра тоже уехала, Вера Ивановна была уверена - вслед за Павлом. Но нынешним летом Василий ездил к отцу во Владивосток, назвал имя новой жены Павла. Оно было другим...

Вера Ивановна не заметила, как дошла до дома, поднялась на свой этаж. Ей неудобно было доставать ключ из сумки, и она нажала на кнопку звонка. Никто не открыл, и Вера Ивановна поставила на пол тяжелую хозяйственную сумку, чтобы достать из сумочки ключи.

В комнате старшего сына горел свет. «Разгильдяй, - раздраженно подумала Вера Ивановна, - ушел и свет не выключил!»

Она разулась и, не раздеваясь, отнесла сумку на кухню. Потом вернулась в маленькую узкую прихожую, сняла плащ и вошла в комнату сына, чтобы погасить свет.

Василий спал на кровати прямо в одежде.

Вера Ивановна ткнула рукой сына в плечо. Василий открыл ничего не понимающие со сна глаза:

- А? Чего?

Вера Ивановна схватила воротник сыновьей рубахи, приподняла его голову от подушки:

- Где Валерик? Где Валерик, я тебя спрашиваю!

Взгляд Василия прояснился, он посмотрел на ручные часы «Полет», привезенные из Владивостока, и молча бросился в коридор, на ходу натягивая куртку, подхваченную со стула.

Хлопнула дверь за Василием, Вера Ивановна устало опустилась на смятую, покрытую синим одеялом постель, и заплакала. Раньше, до ухода Павла, они со старшим сыном дружили, хотя он был ближе к отцу и похож на него, только белокурые волосы не волнистые, как у Павла, и глаза голубые - ее. А как ушел отец, их отношения все холодели и холодели, пока не стали похожими на зимнюю стужу.

Ох, как все нелепо получилось!

Пришел Васька из школы, рухнул на кровать и заснул, проспал за братом в детский сад сходить. А теперь, наверное, Валерка, сидит один в группе и плачет. Он представил себе грустные голубые братишкины глазенки, и все у него внутри перевернулось.

Окунь стоял на остановке, автобус все не подходил, и он, не выдержав, припустил бегом по улице. Подумаешь, всего две остановки...

Валерка сидел в темной групповой комнате у окна, сплющив нос о стекло, смотрел на улицу. Увидев брата, исчез и встретил Василия на лестнице.

- Вась, почему ты так долго не приходил? - зашмыгал Валерка носом. - Всех уж давно забрали...

Васька молча вынул носовой платок из кармашка Валеркиной рубашки:

- Сморкайся, - сурово приказал. - Не мог раньше.

Валерка посмотрел на брата снизу вверх, как бы спрашивая, правду ли он говорит. И Васька отвел в сторону глаза, невнятно сказал:

- Если честно, то я проспал...

- А-а... Бывает, - совсем как взрослый, солидно ответил Валерка. - Я тоже как в обед засну, так воспитательница добудиться меня не может, - мальчишка плохо выговаривал «р» и «л», вставляя вместо них «в», потому у него получилось – «воспитатевница».

Васька помог брату одеться, выслушивая молча ворчание ночной няни, что, мол, всех уже забрали, а Валерка, сердешный, все в садике. Васька не возразил, взял брата за руку и вышел во двор. На улице было уже совсем темно: все-таки сентябрь, а время - около девяти вечера.

- Ну, как, пешком пойдем, или на автобусе поедем? - посоветовался Окунь с братом.

- Лучше на автобусе...

Вера Ивановна хозяйничала на кухне, когда сыновья пришли домой. Она слышала, как щелкнул замок, и через минуту прошлепали Валеркины ножонки на кухню, а старший, видимо, ушел к себе.

- Мамочка, здвавствуй! - сын обхватил ее сзади за ноги. - Мы проснулись!

- Вот и хорошо. - Вера Ивановна поцеловала Валерку в щеку, поерошила его светлые волосы и сказала: - Сейчас будем ужинать, зови Васю, мойте руки... Василий молча ковырял вилкой жареную картошку, запивая чаем...

- Почему ты уху есть не стал?

- Не хочу... - буркнул сын.

- Ты же любишь уху.

- Ну, сказал же - не хочу-у!

Вера Ивановна вздохнула, подавила закипавшее раздражение, вновь спросила:

- Как в школе?

Василий шевельнул плечами, и это можно было расценить, как «а, так себе» или же «отстань!»

- Двоек не нахватал?

- Нахватал! - с вызовом посмотрел на нее сын. - Ну и что?

- Как что? - Вера Ивановна поставила на стол чашку с недопитым чаем. - Неужели тебе охота быть неучем? Ведь четвертый год тебя за уши тянут из класса в класс, как из болота, скоро уши оторвут!

- Ты же врач, новые приштопаешь, - прищурился насмешливо сын.

- Василий! - укоризненно покачала головой Вера Ивановна.

- Да ну тебя! - и Васька выскочил из-за стола, уронив белый кухонный табурет, ушел в свою комнату.

Мать вошла следом...

Окунь сидел, нахохлившись, у подъезда своего дома и курил, нервно грызя зубами сигарету. Настроение у него было аховое. Да и чему радоваться? Схлопотал по физике двойку, вторую уже. Мать глянула сегодня в дневник - занудила, запричитала:

- Горе ты мое! Когда же за ум