настолько реальной, что Лили казалось, что если она быстро повернется, то увидит ее сидящей в плетеном кресле, ярко-красными ноготками постукивая по хрустальному бокалу, из которого она отпивает тонкое шампанское, на изящном запястье позвякивают браслеты.
Самые счастливые дни моей жизни прошли здесь, подумала Лили. И ничто, что случится позже, не лишит меня воспоминаний об этих днях.
Чувство горькой печали охватило ее. Лили знала, что отъезд, – чтобы никогда не вернуться! – станет самым тяжелым испытанием всей ее жизни.
Конечно, она уезжала и раньше, давала обещания больше не возвращаться никогда. Но те отъезды не были такими, совсем окончательными. Глубоко в душе она всегда знала, что здесь остаются ее отец и ее дом, что они ждут ее, если она передумает. На этот раз она лишена такого утешения. Островом Мандрепора будет владеть кто-то другой, а не ее папа. В вилле поселятся незнакомцы, заполнят комнаты, установят свою мебель, привезут личные вещи. Прежнее и знакомое уйдет навсегда, как будто его тут и не было.
Господи, я не вынесу этого! – взмолилась Лили. Это все – часть меня, а я – часть всего этого.
Внутри виллы зазвонил телефон, удивительно громко в ночной тиши. Лили нахмурилась, гадая, кто же может звонить. Может быть, Ингрид? Вчера утром она улетела в Германию. Возможно, она звонит, чтобы сообщить, что уже добралась до дома, но Лили не верилось. Между ними не было особой близости, и они уже простились. К тому же, в Германии теперь ночь.
Лили подняла трубу, поправила прическу, чтобы приставить трубку к уху.
– Алло?
На линии что-то трещало, слышно было плохо. Но несмотря на это голос звонившего показался ей волнующе знакомым.
– Это вы, Лили? Говорит Ги.
Кровь прилила к лицу, в ушах зазвенело.
– Ги? Я… вы получили мое письмо?
– Да. Я боялся, что вы уже покинули Мандрепору. Я пытался звонить раньше, но не было ответа.
– Я выходила. – Она не стала объяснять, что она осматривала остров, в последний раз бродила по знакомым местам. – Где вы находитесь?
– Во Франции.
– Франции! Но там, наверное, сейчас полночь!
– Да, очень поздно. Я просто продолжал названивать по вашему телефону. Хотел поговорить с вами.
Он нервно засмеялась.
– Прочитав мое письмо, думаю, вы не захотите больше разговаривать со мной.
– Лили, сюрпризов для меня там не было. Я все уже знаю. На деле… Послушайте, это долгая история. Когда вам надо уезжать?
– Послезавтра. Почему вы спрашиваете?
– Не уезжайте, – попросил он. – Я возвращаюсь.
– Вы… что?
Но связь прервалась. Лили стояла, держа в руке телефонную трубку, глядя на нее непонимающими глазами. Ги… возвращается! Почему… почему?
Но в душе она знала. И ее стало охватывать чувство счастья, первые пришельцы его, еще робкие, а потом в ней взорвался фонтан радости.
Ги возвращается! В этот момент все остальное в мире не имело никакого значения.
– Вы хотите сказать, что все время знали, кто такой мой папа, и ничего не сказали, – спросила Лили.
– Не хотел доставлять вам новых дополнительных страданий. Вы получили их сполна.
– О, Ги! – тихо вымолвила она.
Они находились в пустой теперь гостиной, где остались только коробки с упакованными и готовыми к отправке сокровищами.
Он прилетел сегодня утром в самолете «Айлендер», который он взял напрокат в международном аэропорту, первоначальная неловкость между ними тут же пропала, хотя окончательной легкости в отношениях еще не наступило.
– Я хочу вам кое-что подарить, – продолжал он. – Я понял с того, памятного посещения, какими дорогими стали для вас эти предметы.
– Но ведь это ваше семейное наследство! – воскликнула она. – Как только я поняла это, я сразу же решила вернуть их вам. Они принадлежали вашей семье в течение многих поколений, поэтому должны вернуться на прежнее место – чтобы ими любовались ваши дети и дети ваших детей.
Он не стал высказывать вслух свои мысли – надежду на то, что сокровища, возможно, не будут потеряны и для Лили, что его дети и внуки будут также и ее детьми и внуками. Говорить об этом было пока что рано. Но можно было думать, что она каким-то образом разделяет такие его мысли.
– Знаете ли, я понимаю, что такое наследство, – задумчиво произнесла она. – Я как раз пытаюсь разобраться со своим и навсегда отделаться от него. Это очень трудно – не представляете себе, как трудно. Мне и в голову не приходило, как сильно я полюбила остров Мандрепора, пока не подошла к моменту, когда мне надо покинуть его навсегда. В моем доме станут жить незнакомые люди и гулять по местам, которые я считала своими.
Он отпивал от коктейля, которым она его угостила, с любовью оглядывая каждую черточку ее лица и фигуры, взирая на нее со страстью, на которую, как он думал раньше, он способен не был.
– Может быть, и не незнакомые люди, – произнес он ровным голосом.
Она озадаченно посмотрела на него.
– Но Мандрепора будет продана.
– Да, знаю. – Он колебался, опять почувствовал неловкость, не зная, как сказать ей об
Последние комментарии
1 день 19 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 23 часов назад
1 день 23 часов назад