Житие святителя Григория Паламы [Святитель Филофей Коккин] (fb2) читать постранично, страница - 2

защиту его, большей частью еще не изданы и находятся в рукописях, между тем, как сочинения врагов его изданы в свет во множестве и почти каждое из них переполнено клеветами на святого отца, — необходимо будет признать, что даже неполные сведения (каков настоящий труд) о жизни и творениях сего великого отца Церкви не могут не иметь некоторого, хотя относительного, достоинства и значения.

Одесса, 22 октября 1887 г.

Житие святого Григория Паламы

Григорий, великий пастырь фессалоникийцев, издавна составляет в Церкви Христовой предмет всеобщего торжества и умственных состязаний. Но до сих пор никто еще не осмеливался поднять на себя трудный подвиг этого состязания: ораторы и витии, весь, так сказать, золотой сонм мудрецов, стоят в нерешимости, медлят со своим словом выступить на состязание по причине великости и величия самого предмета борьбы, предоставляют друг другу честь сплетения ему похвальных слов, принимая в соображение его изумительное красноречие, ясность и необыкновенную силу его слов, короче сказать: все чествуют великого мужа одним благоговейным молчанием. Оно и естественно, и вполне понятно, ибо, если бы возможно было и, если бы природа допускала каждому усвоить себе образ мыслей и силу слова сего божественного мужа, то все тотчас бы в самом же начале принялись бы за дело и ни один из витающих в музах и сильных в красноречии не побоялся бы выступить со своим словом в похвалу святого, потому что только таким образом, только при этом непременном условии словесное состязание могло бы считаться и стать достойным своего предмета и вполне достигнуть намеченной цели. Но, так как ни оного великого мужа нет уже между нами, да и обстоятельства, и известные условия не позволяют, — я сказал ведь, что все сильные в слове одинаково уклоняются от словесного состязания, якобы, не имея для этого достаточных сил, — то необходимо, чтобы и в данном случае взяла верх дружба и рискнула на столь великий подвиг, по слову блаженного Павла: «Любовь... не ищет своего... не радуется неправде, а сорадуется истине»^[4].

Итак, я, наименьший, правда, среди современных нам витий, но не желающий уступать никому из многочисленных друзей почившего святителя первенства в любви и преданности к нему, обязан прежде всех и преимущественно пред всеми другими взять на себя этот подвиг, чтобы исполнить, насколько возможно, свой священный долг, оставив совершенно в стороне всякие соображения, что речь моя может оказаться слабою и далеко ниже самого предмета прославления. Да если бы даже мой посильный труд в этом отношении и оказался таковым, то есть не мог бы сплести достойных похвал великому мужу, то, во всяком случае, останется другая, не менее важная, сторона дела — наша беззаветная любовь к святому: мы докажем, что предприняли этот труд не из-за тщеславия блеснуть красноречием, но, единственно, ради дружбы и любви, ради самого друга нашего.

Однако, да не подумает кто-нибудь, что дружба-де как дружба, захочет употребить в дело какие-нибудь преувеличения, не сохранит подобающей истины в слове. Ибо, во-первых, подобный образ действий не свойствен ни нам, ни тому; во-вторых, речь наша ведется к таким слушателям, которые почти все знакомы с обстоятельствами раскрываемого предмета и являются, таким образом, судьями говоримого, совершенно компетентными сравнить дело со словом, которые потребуют от нашей речи фактической истины во всем ее совершенстве. Поэтому мы более боимся не преувеличения и многословия, а как бы не впасть в другую невольную крайность — в ослабление и уменьшение истины, то есть, что не сможем представить все так, как оно есть на самом деле. Посему-то, по справедливости, мы просим доброхотных слушателей прежде всего не требовать от нашего слова, чтобы оно заключало в себе все то, что совершено святым владыкою, ни того, чтобы мы изложили все последовательно, факт за фактом, ибо это невозможно сколько по множеству фактов, столько же и по их величию и важности. Итак, приведем здесь на память только самое необходимое и наиболее заслуживающее внимания из истории жизни святого мужа — жизни, возбуждающей всеобщее удивление, — одинаково избегая и чрезмерности, и краткословия, в подражание примеру самого же святого.

Родители сего великого Григория были благородного происхождения, из сущих от восток солнца, как сказано в Писании о праведном Иове^[5]. С Востока они переселились в этот величайший царствующий град — я разумею град дивного Константина — и тут сделались отцами детей мужского и женского пола. Из них дивный Григорий первым вступил в жизнь и первым же сделался и во всем остальном, не только в слове и в мирской мудрости, но гораздо более оказался он первым в вышних и надмирных, так что в этом отношении решительно никому не уступил сколько-нибудь первенства. Итак, что касается отечества святого и того положения, которое оно занимает, лишне, я думаю, будет распространяться; довлеет --">

Пожертвовать