Сви-и-оу-оу-эй!.. [Пэлем Грэнвил Вудхауз] (fb2) читать постранично, страница - 3

Белфорд всегда нравился ему. Вкусы у него здоровые, любит сельскую жизнь, никогда не сказал бы дурного слова про Императрицу. Пэру Англии пришло в голову, что деньги в этом мире достаются не тем, кому бы следовало. Почему какой-то свиноненавистник купается в золоте, а этот прекрасный молодой человек едва прозябает?

Мысли эти не только огорчали бедного графа, они его озадачивали. Он не любил страданий, а тут понял, что после соответствующих сообщений его молодой друг будет страдать.

Сперва он решил сообщать не сразу. Поедят, поболтают, а уж потом, на прощанье, он заметит между прочим, что Анджелины деньги — под замком.

Обрадовавшись такому решению, он начал болтать.

— Наши сады, — сказал он, — сейчас особенно красивы. Мой садовник, Макалистер, человек нелегкий, вьющихся роз он не понимает, но простые, обычные… тут он мастер. Розарий…

— Как хорошо я его помню! — сказал Джеймс Белфорд, легко вздохнув и положив себе еще брюссельской капусты. — Именно там мы назначали свидания. Летом, по утрам.

Лорд Эмсворт поморгал — нет, так нельзя! — но Эмсворты не сдаются.

— Какие цветы были в июне! — снова начал он. — Оба мы не щадили ни зеленой тли, ни цветочных вшей, и пожалуйста! Истинный рай. Дамасские розы, эрширские…

— Анджела, — сказал Джеймс Белфорд, — прекрасно их оттеняет. Цветы — не цветы, когда нет ее золотистых волос. Вот это рай.

— Да, конечно, — согласился лорд Эмсворт. — Несомненно. Я очень рад, что вам нравится мой розарий. Почва хорошая, гумус. Но этого мало! Тут мы с Макалистером согласны — мало и мало. Нужно ее удобрять. Если каждую осень не перевезти из конюшни побольше навоза и…

— Анджела говорит, — заметил Джеймс Белфорд, — что вы запретили нам пожениться.

Лорд Эмсворт подавился с горя цыпленком. Такой прямоте, жалобно думал он, молодые люди учатся в Америке. Милосердные околичности — удел высоких цивилизаций, а там, в степях и джунглях, раз-раз — и все…

— М-м-м, — сказал он, — конечно, конечно. Что-то такое было. Видите ли, мой дорогой, Констанс, это моя сестра, не очень…

— Ясно. Считает, что я — ничтожество.

— Ну, ну, ну! Что вы, что вы! Она говорит «бездельник» больше ничего.

— Поначалу, может быть. Но в Небраске, у фермера, который все время пьет яблочный джин, долго бездельником не будешь.

— Вы работали на ферме?

— Да.

— Там были свиньи? — изменившимся голосом спросил граф.

— Были.

Лорд Эмсворт вцепился в скатерть.

— Может быть, дорогой, вы дадите мне совет. Уже два дня моя Императрица ничего не ест. Выставка в пятницу, на той неделе. Я места себе не нахожу.

Джеймс Белфорд вдумчиво хмурился.

— Что говорит ваш свинарь? — осведомился он.

— Он два дня в тюрьме. Два дня!.. — впервые заметив совпадение, вскричал бедный граф. — Как вы думаете, это связано?

— Безусловно. Она по нему тоскует. Вернее, она тоскует, что никто ее не зовет к кормушке.

Лорд Эмсворт удивился. Он не знал, что свиньи настолько считаются со светскими условностями.

— Никто не зовет?

— У всех свинарей есть особый клич. На ферме этому сразу учишься. Свиньи чувствительны. Не позови их, они с голоду умрут. Позови как следует — и они пойдут за вами на край света.

— Господи!

— Поверьте, это так. Свиней кличут по-разному в каждом штате. Скажем, в Висконсине она отзывается на «рюх-рюхрюх», в Иллинойсе — на «хрю-хрю-хрю», а в Айове предпочитает слова «сик-сик-сик». Перейдем к Миннесоте, и что же? Мы услышим «чух-чух-чух» или, если хотите, «чуш-чушчуш», а вот в Милвоки, где столько немцев, — «швайншвайн-швайн». Ах, как много этих кличей, от массачусетского «хуру-хуру-хуру» до простого «свин-свин-свин», которым славится Огайо! Не будем говорить о вспомогательных средствах — в одних местах бьют топориком по консервной банке, в других трясут чемоданом, а в него кладут камешки. Один человек в Небраске звал свинью, ритмично ударяя о кровлю деревянной ногой.

— Быть не может!

— Тем не менее было. Но случилась беда — свиньи услышали дятла и полезли на дерево. Хозяин пришел, они лежат…

— Разве можно сейчас шутить! — горестно вскричал лорд Эмсворт.

— Я не шучу. Это факты. Спросите кого угодно.

Лорд Эмсворт приложил ко лбу дрожащую руку.

— Если кличей столько, — проговорил он, — мы никогда не узнаем…

— Постойте, — перебил Джеймс Белфорд. — Я не все сказал. Есть ключевое слово.

— Что?

— Слово. Мало кто его знает, но мне открыл тайну сам Фред Патуел, первый свинарь Восточных Штатов. Какой человек! У него срывались с мест свиные котлеты. Так вот, любит свинья иллинойское «хрю-хрю» или миннесотское «чухчух», она мгновенно отзовется на одно чудотворное слово. Для свиней оно — как рукопожатие для масонов. Скажите «чух» в Иллинойсе или «хрю» в Миннесоте, и свинья обдаст вас холодом. Но в каждом штате, какие только есть, услышав: «Сви-и-оу-оу-эй!», она немедленно отзовется.

Лорду Эмсворту показалось, что он увидел спасательную лодку

— Это ключевое слово?

— Да.

— Сви-и-и?..

— …оу-оу-эй!

— Сви-и-и-и-оу-оу-эй!

— Что вы!