1998
В не слишком большом городе, вроде Мурома, находят труп неизвестного.
Кстати, этот город может возникнуть для меня, где угодно, вдруг.
Однажды летом – в Сокольниках:
Темная зелень, глухой забор, запах мазута, крик маневрового. Светлый речной песок, проступающий сквозь трещины в асфальте. Синий цикорий.
Светловолосый мальчик…
Труп находят на станции, в зале ожидания. Уборщица вызывает дежурного. Документов нет. Личность установить не удается. Время смерти – приблизительно – с полудня до трех часов. Причина – удар ножом в спину под лопатку. Одет неизвестный в серые брюки, рубашку военную без погон, сандалеты на босу ногу. Волосы светлые, лицо круглое. Обнаружен в семь часов вечера. Убит, видимо, там же, где обнаружен, на станции.
Часа через три начинает темнеть. Труп лежит в морге.
Ночью в районе под названием Казанка старушка просыпается от неистового лая собак. Казанка – старая рабочая окраина. Два завода и деревянные дома на четыре семьи без всяких удобств. Зато яблони растут под окнами, а зимой в печках горит живым пламенем огонь.
Район вымирает. Живут большей частью старухи. Летом по ночам они спят чутко, сторожат картошку. У нашей старушки даже топор лежит в терраске, если что.
От лая собак она вскакивает, бросается к окну. Картошка мирно освещена уличным фонарем, недавно починенным, еще не разбитым.
Никого, ничего, только собаки бесятся.
Старушка набрасывает осеннее пальто, берет топор, отодвигает засов.
На улице тепло. Собаки лают где-то в стороне, там, где маневровый идет с горки. Воздух тихий, листы не шевелятся. И уходить не хочется. В соседнем доме тоже вдруг зажигается окно. Скрипит дверь, на крыльцо выходит сосед. Он всю жизнь проработал машинистом и теперь плохо слышит.
– Здравствуй! – кричит ему старушка.
– А?! – кричит сосед.
– Собаки!
– Здравствуй!
Она не отвечает. Он осматривается, не понимая, что его разбудило.
Мирно цветет картошка. Собак ему не слышно.
Утром у колонки под маневровой горкой находят труп неизвестного.
Женщина шла за водой и наткнулась. Бросила от страха ведро, помчалась к соседям. Пошли вместе с соседкой посмотреть, не пьяный ли.
– Может, и пьяный, только из груди у него нож торчит.
Нож. И кровь на рубашке. И лицо восковое. Побежали к магазину, к телефону-автомату, вызывать милицию.
Документов нет. Личность установить не удается. Время смерти – приблизительно – с полуночи до трех часов. Причина – удар ножом в грудь. Одет неизвестный в серые брюки, рубашку военную без погон, сандалеты на босу ногу. Волосы светлые, лицо круглое. Обнаружен в шесть тридцать утра. Убит, видимо, там же, где обнаружен, у колонки.
Часа через три следователь говорит своему помощнику:
– Я еще понимаю, когда близнецы маленькие, их родители в одинаковую одежу рядят. Хотя глупо, по-моему, до чрезвычайности. А тут взрослые люди и во всем одинаковом. И очень уж похожи, слишком. Все-таки, когда люди взрослеют и каждый начинает жить своей жизнью, они и внешне начинают расходиться, даже близнецы. Стригутся хотя бы по разному. Хотя бы в разное время. А тут все слишком похоже, все.
Интересно, что он скажет на другой день, когда привезут в морг третий труп неизвестного "в серых брюках, рубашке военной без погон, сандалеты на босу ногу, волосы светлые, лицо круглое, обнаружен в парке отдыха над Окой, убит выстрелом в сердце…"
– Сними-ка с них пальчики, – скажет он помощнику.
И закурит. Из лаборатории позвонят, он, молча, выслушает. Положит трубку. Помощник будет смотреть, ждать.
– Идентичные, – скажет он. И спросит: – У тебя объяснение есть?
Объяснение найдется через неделю, когда в морге будет лежать восьмой труп.
В эти дни газету местную прямо рвут из рук. Люди только и говорят, что о семи – или десяти? – близнецах в одинаковой одежде, убитых разными способами. Клоны, клоны, – шепчут. Старухи оглядываются, боятся.
Восьмой труп – мужчина двадцати – двадцати трех лет, черноволосый, смуглый, рост метр семьдесят пять, причина смерти – самоубийство.
Одет в джинсы и футболку. Босой.
В кухне, где он повесился, было найдено письмо:
"…Я забрался в эту квартиру, потому что точно знал, – там никого нет. Это квартира моего соседа по площадке.
Вообще, я не вор. Но я знал, что он уехал к своим на дачу, и где у них спрятаны деньги. Меня бы самого убили, если бы я не отдал долг.
Но я никого убивать не собирался.
Ночью я к ним спокойно залез через балкон, и уже вытащил деньги из энциклопедии, как вдруг услышал ключ в замке. Я затаился. Дверь открылась. Зажегся свет в прихожей. Я стоял и не двигался и надеялся, что в комнату он не попрется. Я сразу понял, – это он.
Наверно, что-то забыл и вернулся. Он ведь сам мне говорил, что уезжает на дачу. Он покряхтел в коридоре и пошел все-таки в комнату.
Свет вспыхнул. Он увидел меня. Застыл. За моей спиной шевелилась занавеска на открытом балконе. Я вынул из кармана нож, нажал на кнопку и лезвие выскочило. Он перепугался страшно и попросил, – не надо, не убивай меня, пожалуйста,
Последние комментарии
22 минут 36 секунд назад
1 час 28 минут назад
3 часов 38 минут назад
1 день 16 часов назад
1 день 21 часов назад
2 дней 5 часов назад