Перевозчик [Габриэле д`Аннунцио] (fb2) читать постранично, страница - 5

имя божье!

Донна Лаура, за которой неотступно тащились эти страшные люди, почувствовала инстинктивное стремление убежать, спастись от них. Ею овладел слепой страх. Она бы закричала, если бы горло ее могло издать хоть один звук. Нищие обступили ее со всех сторон, протягивая к ней руки, трогали за плечи. Все они требовали милостыни.

Старая дама на ходу пошарила у себя в кармане, нашла несколько монет, бросила их на землю. Нищие остановились, жадно набросились на деньги и затеяли драку, катаясь по земле, колотя и пиная друг друга. Раздались ругательства.

Трое, оставшиеся с пустыми руками, снова пустились преследовать старуху, раздраженно крича:

— Нам ничего не досталось! Ничего не досталось!

Донна Лаура, в полном отчаянии от этих приставаний, бросила, не оборачиваясь, еще несколько монет. Калека и зобатый передрались, им обоим удалось схватить деньги. Но несчастный идиот-эпилептик, которого все обижали и высмеивали, остался ни с чем. Он принялся хныкать, глотая слезы и слизь, текшую у него из носа, нелепо приговаривая:

— Уу, уу, уу!

III

Наконец донна Лаура подошла к дому с тополями.

Она совсем обессилела: в глазах темнело, в висках тяжко пульсировала кровь, язык во рту пересох, ноги подкашивались. Она увидела прямо перед собой открытую калитку и вошла.

Круглый двор обсажен был высокими тополями. Два дерева подпирали стог пшеничной соломы, из которого торчали их густолиственные ветви. Под ними, в тени, росла трава, и две коровы мирно паслись там, обмахивая хвостами свои откормленные бока. Между ног у них свисали набухшие молоком сосцы, розоватые, как сочные плоды. Различные сельскохозяйственные орудия валялись там и сям на земле. На деревьях трещали цикады. Посреди двора играли три-четыре щенка, тявкая на коров или гоняясь за курами.

— Чего тебе, синьора? — спросил старик, вышедший из дома. — Переправиться хочешь?

У старика, лысого, с бритым подбородком, туловище выдавалось как-то вперед на его кривых ногах. Все тело было обезображено тяжелой работой за плугом, от которой поднимается левое плечо и искривляется грудная клетка, косьбой, которая вынуждает держать колени врозь, подстриганием кустов, при котором человек сгибается вдвое, — всеми медленными тяжелыми работами на поле и в саду. Произнеся последние слова, он указал на реку.

— Да, да, — ответила совершенно растерянная донна Лаура, не зная, что сказать, что делать.

— Ну, так пойдем. Лука-то возвращается, — добавил старик, направляясь к реке, по которой плыл груженный овцами паром, управляемый с помощью шеста.

Старик повел пассажирку через сад с оросительными канавами до навеса, под которым ожидали другие пассажиры. Он шагал впереди нее, похваливая свои насаждения, и предсказывал погоду на завтра по привычке землепашца, состарившегося на своей работе.

Так как синьора не отвечала ему, словно ничего не слыша, он обернулся и заметил, что глаза у нее полны слез.

— Ты чего плачешь, синьора? — спросил он у нее таким же невозмутимым тоном, каким говорил о своей зелени. — Тебе плохо?

— Нет, нет… ничего… — прошептала донна Лаура. Ей казалось, что она умирает.

Старик замолчал. За свою долгую жизнь он порядком очерствел, и чужое горе его уже не трогало. Столько людей каждый день переправляются с берега на берег!

— Садись, — сказал он, когда они дошли до навеса. Там уже ждали трое молодых крестьян с тяжелыми узлами. Все они курили толстые трубки, делая это с глубокой сосредоточенностью, чтобы полностью насладиться, по обыкновению всех деревенских людей, которым так редко выпадает какое-нибудь удовольствие. Порою они произносили длинные и незначительные фразы, которые крестьяне повторяют без конца, что вполне удовлетворяет их узкий и медлительный ум.

Некоторое время они, изумленно разглядывали донну Лауру, затем снова обрели прежнюю невозмутимость.

Один из них спокойно объявил:

— Вот и паром. Другой добавил:

— С овцами из Видены. Третий сказал:

— Будет голов пятнадцать.

Они поднялись все разом и спрятали трубки в карманы.

Донна Лаура впала в какое-то внутреннее оцепенение. Слезы застыли у нее на ресницах. Она утратила ощущение реальности. Где она находится? Что ей здесь надо?

Паром легонько ударился о берег. Овцы, испугавшись воды, прижались друг к другу и заблеяли. Пастух, перевозчик и его сын помогали им сойти с парома. Очутившись на берегу, овцы сперва побежали, потом остановились и снова начали блеять. Несколько ягнят подпрыгивали на длинных кривых ножках, стараясь добраться до материнских сосцов.

Выгрузив овец, Лука Марино закрепил паром и стал, медленно и широко шагая, подниматься по крутизне берега к саду. Это был человек лет сорока, высокого роста, худой, с красноватым лицом, уже лысеющий на висках. У него были неопределенного цвета усы и жидкая клочковатая бороденка на щеках и подбородке, немного мутные глаза без живой искры мысли, усеянные красноватыми жилками, как