Ловушка [Полина Олехнович] (fb2) читать постранично, страница - 4

меня со всеми одноклассниками. Там, где нужно было улыбнуться или пошутить, она говорила гадости и кривила физиономию. Досталось и классной. Она даже вызвала маму на беседу.

— Вы знаете, Даша странно ведет себя последнее время, — многозначительно начала Надежда Степановна, — я сделала ей замечание на уроке, потому что она витала в облаках, а она насупилась, сжалась, как звереныш, стала рвать бумажки, ворчать…

Мои похитители предусмотрительно вернули меня в это время в школу. Видно понимали, что девчонка не справится. Ага, думала я, она шкодит, а я расхлебывай! Хорошо устроилась!

Мне пришлось извиняться за нее, давать обещания.

Я стала плохо учиться. Ведь почти весь день я отсиживалась в грязном склепе, а когда меня возвращали, было поздно уже что-то учить, да и настроения никакого. А тварь, жившая за меня, была страшно тупой  и ленивой.

Мама ругала ее почем зря.

— Даша! Я не понимаю, почему ты то учишь целую страницу за пятнадцать минут, то не может четверостишье выучить за два часа! Что с тобой такое?!

Я смотрела через плазму и злорадствовала. Так тебе и надо, пусть мама на тебя орет! Получай!

Только частенько перепадало и мне, ни за что.

— Даша! Мне звонила Надежда Степановна, у тебя опять «двойка»! — разорялась мама.

А что я могла ответить? Я много раз хотела  все рассказать, но боялась, что мама мне не поверит, так же как папа, или еще хуже, подумает, что я сумасшедшая.

Но один раз я не выдержала и рассказала.

Я видела, как мама переживает из-за моего, точнее, из-за ее поведения и учебы. В тот раз мама опять ругала меня, потом расплакалась. Мне стало так жаль ее!

Я рассказала о подменах, о ловушке и коридоре. Мама пристально смотрела на меня и испуганно хлопала ресницами. Я раньше даже не замечала, что у нее такие большие глаза.

А вечером она долго говорила с папой на кухне. Я приоткрыла дверь  своей комнаты и подслушивала.

— Я не понимаю, что творится с Дашей, — взволновано говорила мама, звякая посудой. — Она такие странные вещи рассказывает… Может, ее к психологу отвести?

Они решили показать меня психологу на следующий день. Но я заболела.

Удивительное дело, всю неделю, пока я болела, меня не забирали. Может, у них не было иммунитета к нашим вирусам, и они боялись заразиться?

 Эту неделю я была счастлива. Я лежала на диване под теплым пледом и смотрела мультики и детские фильмы. Мама возилась со мной, приносила чай с малиной и горячее молоко, все время целовала в лоб, проверяя температуру.

Видимо неделя моего хорошего поведения разубедила родителей обращаться к психологу.

Я выздоровела и пошла в школу. Честно говоря, мне очень не хотелось туда идти. Там меня ждали, а точнее, не ждали вредные одноклассники, которых моя подделка настроила против, там недружелюбно следила за мной Надежда Степановна, поставив мысленно жирный штамп на моей характеристике — «девиантное поведение».

Единственный, кто был мне рад — моя подруга Алина. Моя лучшая подруга. Ей я доверила свою страшную тайну. Рассказала все как есть, и она поверила. Поверила всему безоговорочно.

— Может, нам в милицию сообщить? — предложила она, шмыгнув носом.

— Ты что! Они меня в психушку отправят! — испугалась я.

Алина, единственная знала, когда я — это не я. Она сразу распознавала ту девчонку, как без труда распознают близкие однояйцовых близнецов. Когда меня не было, Алина присматривала за двойником, чтобы она ничего страшного не натворила.

Бывало, что подруга приходила ко мне домой и натыкалась на ту девчонку. Она не любила Алину. Всегда говорила ей гадости, дразнила и обижала. Алина понимающе вздыхала и уходила.

— Ты что так быстро, Алин? — удивлялась моя мама. В таких случаях подруга врала, что у нее много домашних дел.

Поняв, что болезнь — это выход, я специально пыталась простудиться: ела снег, высовывалась в окно. Иногда получалось, а иногда я получала от мамы, когда она меня подлавливала.

 Еще меня оставляли в покое, когда я гостила у бабушки в деревне. Может быть, их останавливала новая обстановка, или механизмы, отвечающие  за перемещения и подмену,  там не действовали? Не знаю. Но у бабушки я снова становилась обычным  счастливым ребенком. Она меня обожала, баловала, боготворила, и я бы с удовольствием жила у нее весь год, если бы не скучала по родителям.

Время шло, и с каждым месяцем, с каждым годом, становилось только хуже. Постоянные похищения, постоянное ожидание этого и ожидание возвращения, и страх, что я больше не вернусь — сделали меня нервной, раздражительной, замкнутой. Возвращаясь, я получала проблемы, созданные моим двойником, и не могла их расхлебать. От этого на меня нападала апатия, мне ничего не хотелось делать, все теряло смысл и интерес. Потому что все было  бесполезно — я ничего не могла изменить.

Бедные мои родители! Мало того, что эта гадина изводила и мучила их, так еще и я добивала своими срывами и депрессиями.

Совсем другое дело мой брат. Он рос на удивление умным,