Игрушечка 1882 №45 [журнал «Игрушечка»] (pdf) читать постранично, страница - 3

человѣкъ самый
опасный врагъ—держитъ ли онъ насъ при своемъ дѣлѣ, или
убиваетъ. Я видала бобровъ прирученныхъ, ну, я тебѣ
скажу, это ужъ не тотъ бобръ, что я — строить ему ужъ
трудно! любимое его лакомство не листья и кора вербы,
какъ мое, а рыба, каша, мясо, яблоки, и бѣгаетъ онъ за
своимъ хозяиномъ какъ собака. А какъ насъ ловятъ наши
враги: ужасное побоище бываетъ тутъ по берегамъ! Зубъ
у насъ, какъ видишь, жестокій—такъ они и ухитряются, чтобъ
на него не попасть — проломаютъ у берега ледъ, проломъ
. покроютъ сѣтью, раззорятъ наши дома и, когда мы кидаемся
въ воду, то насъ опутываетъ сѣть; а кто съ испуга побѣ­
житъ, того стрѣляютъ изъ ружей. Имъ надобенъ нашъ
мѣхъ. И бѣлокъ они травятъ, и ты держи ухо востро. Ты
чтоже? стало быть, безъ гнѣзда, безъ семьи, птенецъ? Тебѣ
бы слѣдовало поскорѣе въ лѣсъ, къ своимъ перебраться.
— Я бы и желала, да вотъ моя бѣда... отвѣчала Люба,
указывая на ногу, которая все больше и больше пухла,—къ
ночи, боюсь, не заживетъ.
— Нѣтъ, ты ужъ посиди. Мы тебѣ принесемъ поѣсть.
— Мнѣ бы хотѣлось орѣшковъ,—достань сходи! просила
Люба.
— Ахъ, совсѣмъ еще ты глупая! вскрикнула бобриха.
Какіе же теперь орѣхи? Лѣто недавно началось, на кедрѣ
еще и завязи нѣтъ. Это пріучилъ тамъ тебя лакомиться
Миша; у него, вѣроятно, былъ на зиму запасъ орѣшковъ.

1314

ИГРУШ ЕЧКА

Теперь же, я тебѣ могу достать еловыхъ шишекъ, вѣтокъ
ясени или березы...
— Лучше шишекъ, сказала Люба.
— Сейчасъ. Наши еще пилятъ бревна, туда подальше.
Тамъ можно и шишекъ набрать. Я пришла впередъ потому,
что у меня лежитъ дома больной. Она нырнула и принесла изъ
шалаша еще детеныша, худого и слабаго. Съ нимъ слу­
чилось несчастіе, продолжала она: въ первый разъ, какъ онъ
вышелъ пилить, луны двѣ тому назадъ, онъ сломалъ себѣ
нижній рѣзецъ.
— Ахъ! какъ же онъ теперь грызетъ? ужаснулась Люба.
— Совсѣмъ плохо, верхній рѣзецъ, напротивъ сломан­
наго, все ростетъ и такъ выдвигается, что нельзя малюткѣ
и рта сомкнуть. А стирать этотъ верхній зубъ не обо что,
нижній весь выломанъ и больше не ростетъ. Я и приношу
коры помягче, все думаю, не пожуетъ ли малютка...
Но малютка ничего не могъ жевать; и мать оставила
его съ Любой на травѣ у шалаша.
Чрезъ нѣсколько часовъ, Люба увидѣла возвращеніе цѣ­
лой партіи рабочихъ. Старый бобръ, перевернутый на спину, •
служилъ телѣжкой: на брюхѣ у него лежали поперегъ тѣла
срѣзанныя деревья, въ руку толщины и около аршина дли­
ною. Телѣжку притащили осторожно къ шалашамъ, стали
разгружать и между верхними рядами бревенъ оказался,
ровно уложеннымъ, цѣлый рядъ разныхъ шишекъ для Любы.
Она весело принялась грызть одну изъ нихъ. Бобръ-телѣжка
между тѣмъ всталъ, встряхнулся и строители ушли опять—
везти заготовленныя бревна.
Бобриха успѣла однакожъ показать Любѣ свой домъ;
одна комната была тутъ съ круглымъ потолкомъ, а полъ ея
покрывалъ мелкій щебень; другая, смежная, служила кладо­
вой для съѣсныхъ припасовъ, коры и кореньевъ, заготовляе­
мыхъ на зиму. Домъ этотъ стоялъ на рѣшетчатомъ фунда­
ментѣ и до пола его достигала вода; а чтобы вода постоянно
доходила до пола шалаша, ее удерживали со стороны рѣки

БѢЛКА

1315

плотиной изъ бревенъ, перевитыхъ вѣтвями. Снаружи ша­
лашъ былъ весь обмазанъ глиной. Такихъ круглыхъ шала­
шей стояло нѣсколько по берегу и всѣ они были съ выхо­
домъ на рѣку.
Люба подивилась постройкѣ, но не рѣшилась ночевать
внутри дома; бобриха огородила ее бревнами на ночь тутъ
же у стѣны, гдѣ она лежала.
Въ сумерки бобры возвратились къ своимъ жильямъ и
свалили запасы бревенъ; затѣмъ испустивъ громкій свистъ,
шумно бросились въ рѣку и плавали до самаго восхода
солнца, высовывая изъ воды то носъ, то голову, высматри­
вая нѣтъ ли откуда опасности.
Эту первую ночь на волѣ Люба почти не спала и все
смотрѣла на новыхъ своихъ знакомыхъ; плавали они ловко,
проворно, смѣло, загребая только задними лапами и вытя­
нувъ переднія, а хвостъ служилъ имъ рулемъ. Множество
этихъ хвостовъ, къ концу обнаженныхъ, покрытыхъ точно че­
шуей, синѣло и мелькало на водѣ, при свѣтѣ луны. Боль­
ной бобренокъ не плавалъ; онъ лежалъ печально и не
шевелясь, подлѣ Любы, гдѣ его уложила мать.
Едва стало свѣтать, какъ бобриха первая вышла на
сушу, и осмотрѣвшись, не вынимая хвоста изъ воды, от­
правилась въ ивнякъ — за мягкой корою; поласкала, поли­
зала она бѣднаго бобренка и поспѣшила на работу. Въ ея
отсутствіе, Люба попыталась накормить больного, нарвавъ
зубами мягкихъ листьевъ, она ихъ вкладывала малюткѣ въ
ротъ, но безуспѣшно, онъ отвертывался и слабо ворчалъ.
Вдругъ прибѣжала въ испугѣ бобриха. Она начала огляды­
ваться, тревожно обнюхивать воздухъ и, прикрывъ больныхъ,
притаившись сама, указала Любѣ на пушистое животное съ
длиннымъ хвостомъ и круглой головой, которое быстро
плыло, извиваясь какъ змѣя, и хватало рыбу, съѣдая ее на
ходу.
— Это выдра, нашъ ужасный врагъ!