Литургическая реформа патриарха Никона [Сборник] (pdf) читать постранично, страница - 3

благочестия» (вторая четверть XVII в.),
так как именно эти дониконовские тексты в основном воспринимались старообрядцами как правильные и истинные.
В частности, это Требники 1636, 1639, 1647 и 1651 гг., экземпляры которых сохранились как в фондах музеев и библиотек Москвы и С.-Петербурга, так и в фондах региональных музеев и библиотек. В период активного участия
патриарха Никона в реформе Требник был издан единожды — в 1658 г. До соборов 1666–1667 гг., но уже без участия патриарха издание Требника было предпринято еще
раз, в 1662 г. В этот период «междупатриаршества» была
в основном сохранена преемственность в проведении исправления богослужебных книг: Требник 1662 г. имеет
практически тот же состав, что и Требник 1658 г. Издания
1658 г. и 1662 г. сохранились в фондах Государственного
исторического музея, Государственной публичной библиотеки, Библиотеки Академии наук РФ, в фондах региональных музеев и библиотек.
При рассмотрении дониконовской и никоновской редакций Требника обращает на себя внимание то, что действительно большая группа изменений его текста, внесенных литургической реформой, связана с возвышением
статуса архиерея по отношению к священнику. Это проявляется уже в области состава Требника: если до реформы священник имел право освящать церковь, то после реформы это

310

Н. И. Сазонова

становится прерогативой архиерея, в связи с чем и чин освящения церкви, которым открывались все дониконовские
Требники, удален из Требника 1658 г. Это изменение было
воспринято противниками реформы как проявление «годыни» патриарха [1]. Вместе с тем, в тексте Требника немало
и других изменений, как будто подтверждающих стремление патриарха Никона возвысить статус архиерея. Например, интересны повсеместные изменения в текстах ектений
во всех чинах Требника. Характерной чертой никоновского
текста является существенное расширение прошений о патриархе и царе. Так, в ектениях на Великое и Малое освящение воды, в чине Крещения, в чине Обручения и Венчания
в молитвах поминается не только царь, но также «благочестивая царица и благороднейший царевич и благороднейшие царевны», «христолюбивое воинство» [2, л. 57 об. — 59;
3, с. 201–212]. В чине Венчания в ектению в ее начале добавлен ряд прошений, в том числе — о царе и патриархе [2,
л. 117 об.; 3, с. 91]. Расширено прошение о патриархе также
в конце молитвы «Велий еси Господи…» в чине Великого
освящения воды [2, л. 62; 3, с. 217].
То, что такая направленность изменений не была случайной, подтверждает емкое высказывание патриарха Никона о достоинстве патриаршего сана: «Патриарх есть образ
жив Христов и одушевлен делесы и словесы, в себе живописуя истину» [4, с. 228]. Отсюда и добавление «о святейшем
патриархе нашем» в тексте многих ектений. Святость здесь
относится не к конкретному патриарху, а патриаршеству вообще, но, вместе с тем, позволяет воспринимать и конкретного патриарха как «образ жив Христов». Достаточно характерен появившийся при патриархе Никоне (но не получивший
распространения) чин богослужебного действа о Страшном
Суде, совершаемого в Неделю о Страшном Суде.

Литургическая реформа патриарха Никона

311

Чиновник Московского Успенского собора подчеркивает участие в действе патриарха (архиерея), однако выход патриарха из храма осуществляется в рамках целого
шествия — крестного хода. Так, патриарха сопровождают
иконы, кресты, хоругви из Успенского собора и других
храмов и монастырей Кремля: «А пред ним идут с хоруговью большею, да с другою, из Чудова или от Архангела, да два креста выносных, един письмяной, другой хрустальный, да несут образ Пречистыя Богородицы в кивоте,
что чудотворец Петр писал, и прочия иконы меньшия» [5,
с. 84–85]. Оговаривается участие в действе чудотворных
образов и в других чиновниках: например, в Чиновнике
Холмогорского на действо «из соборныя церкве износят
две хоругви, икону Богородичну запрестолну, да образ
Всемилостивого Спаса и Богородицы Одигитрии, что стоит у Воздвижения» [5, с. 68]. Особое значение имеет участие в действе чудотворных икон, в которых, согласно православной традиции, наиболее сильно личное присутствие
святых. Как указывает П. А. Флоренский, икона «есть граница между миром видимым и миром невидимым… Иконостас есть явление святых и ангелов — агиофания и ангелофания, явление небесных свидетелей, и, прежде всего,
Богоматери и Самого Христа во плоти, — свидетелей, возвещающих о том, чтo по тy сторону плоти» [6, с. 40]. Тем
самым, на крестном ходе патриарха сопровождает «облак
свидетелей» (Евр. 12:1), которые «одновременно в двух
мирах совмещают в себе жизнь здешнюю и жизнь тамошнюю» [6, с. 39]. Обращает на себя внимание то, что «посторонь патриарха» два диакона несут Евангелия: «Протодиакон идет, а несет большее Евангелие с камением драгим,
и другий диакон идет со другим Евангелием печатным
по другую сторону» [5, с. 84]. В обоих случаях речь идет

312

Н. И. Сазонова

о напрестольном Евангелии,