И. Мамаев-Найлз. Год порно. Рецензия [Сергей Овчинников] (fb2) читать постранично, страница - 2

двадцати-с-чем-то- летних. Ну и, очевидно, главный адресат — та же возрастная группа.

Здесь, кстати у меня нестыковка. Мне вот это поколение представляется не то, чтобы совсем асексуальным. Тем не менее, заметно, что секс для молодых далеко не в приоритете. Всё, естественно, в сравнении со своим поколением на той же возрастной отсечке, да и на сегодняшней.

Так что, голосом поколения мне книгу сложно воспринимать. Частная история о завоевании прав, гарантированных основным инстинктом, но требующих подтверждения социумом. Если позволено будет так завуалировать, не указав прямо на чей либо детородный орган.

Да и вот поколение дочиталось до долгожданной сцены. До вожделенной трансформации Марка. Правда, не знаю, может и не так уж ждали. Но это уже, извините, никого не трясёт! Извольте получить! Ага, вот это вот всё: «Она приспустила с него трусы», «взялась за член» и далее по списку.

Ну что, у поколения пульс уже учащается? Подробнейшее описание процесса. Пытливый читатель при желании смог бы повторить — документировано чётко, в лучших традициях литературы по саморазвитию и soft skills.

Но я же не такой. Я ж тут типа неординарный — за глубиной явился. Ни одна эрогенная, кхм, бровь даже не приподнята.

Посмотрим, что удалось нанизать на эту нехитрую сюжетную рамку: не получается, не получается — фуф, получилось.

Можно выделить событийные узлы, как то болезнь матери или лесной пожар. При этом они не вносят вклада в сюжетную линию, но являются скорее составляющими заднего плана — природного ли, городского, семейного контекста. Из детали иногда причудливы и не всегда укладываются в логику и представления о соответствии и потому на них, видимо, автор фокусирует внимание читателя. Главным образом, на мой взгляд, вышло исследование обыденности. Она, как водится, вполне уныла. Здесь же ее нам пододвигают под определенным увеличительным стеклом.

Чтобы мы её получше рассмотрели? Узрели индивидуальность?

И это, наверное, самое интересное, что предлагает «Год порно» читателю. Потому что индивидуальность там действительно есть, а именно она и может быть интересна. В том случае, если читатель готов воспринимать автофикшн как жанр, он в конечном итоге охотится за индивидуальностью. Да, за этой крохотной, тщательно оберегаемой субстанцией, концентрирующей самость. Впрочем, почему крохотной? — Возможно и наоборот — огромной — как повезёт. Всё опять же индивидуально.

В этом, наверное, и есть главная, отвергаемая многими, «прелесть» автофикшн. Эта самость преподносится один к одному. Как утверждается, по крайней мере. Призма литературной обработки минимальна, если вообще есть. В «Год порно» ее, например, совсем не ощущается. За неимением собственных переживаний, или когда они притуплены, а то и вовсе забыты, такой чистый субстрат инфантильно-подросткового проживания мучительного обретения формальной мужественности ценен ещё и как составляющая диалога «с той стороны». О чем вам никогда не расскажут ваши собственные дети, автор щедро поделился. Щедро в том смысле, что и в выражениях не стеснялся. Член членом называл — всё по честноку.

И вот желанный миг, соитие свершилось. И разом наш герой освободился. От суетной рутины, от всего, что тяготило. Даже порнуху свою забросил. Пускается в краеведческие поездки со случайными попутчиками. Это ли не «Ключ, подходящий к множеству дверей, ошеломленный первым оборотом»¹. Ну да, прямолинейно. Ну да, возможно, чересчур. Кто-то скажет, что была бы сия фабула второстепенной, а на переднем плане происходило бы нечто более судьбоносное, то вообще бы никаких претензий.

То есть, что значит: «более судьбоносное»? Здесь вам не супермаркет хитровыделанных сюжетов. Здесь, между прочим, молодые люди пишут автофикшн, не страшась полнейшей наготы. Ну, если не было ничего более грандиозного, чем первый секс после многих неудачных недолётов?! И отвалите уже от парня — написал, как было. Издателю направьте свои претензии — автор не сам всё это напечатал.

Да, мне реально понравились описательные фрагменты. Будь то природный, урбанистический или интерьерный задник. Они яркие, не заезженные, хорошо попадают и добираются до восприятия. С другой стороны, они как глоток хоть чего-то. История бедна на события. Так что, задний план вынужденно выступает вперёд. Победа это или беда — решайте сами.

Надо, видимо, ещё сказать, что в целом вышло довольно реалистично. В части достоверности ни одной ноты фальши я не услышал. Всё предельно тускло и уныло — я, почему-то верю, что так бывает.

Что касается обещаного в аннотации духовного пути, я даже процитирую:

«Исследуя свои корни, Марк узнает правду о преступлениях советской эпохи. Они не должны повториться.»

Зачем писать в аннотации о том, чего в книге нет? Быть может, я несправедлив? Строго говоря, есть, но сказано это настолько бегло и вскользь, что самые сильные акценты так и остались в аннотации.

Ну а в тексте опять формально