Миры Прота. Отчёт Прота на Ка-Пэкс [Джин Брюэр] (fb2) читать постранично, страница - 3

— Ну что ж, рассказывай, что случилось.

Жизель выглядела обеспокоенной, как человек, который обнаружил себя на гигантской сковороде после того, как еле сбежал из кастрюли. Она посмотрела на меня своими влажными ланьими глазами, которые оживили во мне яркие воспоминания нашей первой встречи, когда, сложившись калачиком в этом самом кресле, Жизель спрашивала у меня разрешения «поблуждать по коридорам МПИ», чтобы собрать материал для статьи про психические расстройства.

— Я не знаю, — вздохнула она. — Только что он был Робертом — и мгновением позже стал протом, — она щёлкнула пальцами. — Вот так.

Ребёнок потянулся к её руке, очевидно пытаясь понять, откуда раздался щелчок.

— Что ты делала, когда это случилось?

— У меня болела голова, и я пыталась уснуть. Когда пришло время купать Джина, я попросила Роба впервые помыть его самостоятельно. Роб прекрасно ухаживает за ребёнком: встаёт среди ночи, кормит и играет с ним, но терпеть не может купать или менять памперс. И всё же я попросила его это сделать, сославшись на головную боль. Но когда он вернулся, его место занял прот.

— Как ты это поняла?

— Ты уже знаешь, Джин. Прот сильно отличается от Роберта.

— И что он сказал?

— Привет, Жизель. Так ты теперь мама?

— А ты?

— Я была слишком сбита с толку, чтобы что-то ответить.

— Так кто из них купал Джина?

— Думаю, Роберт начал, но так и не закончил.

— И тогда появился прот.

— Думаю да. Прот не надел подгузник как следует.

— Не удивлён. У него не было опыта обращения с малышами. Что ещё расскажешь?

— Ничего. Абсолютно ничего. Прот появился так, как будто и не уходил.

— Ты не спросила, куда подевался Роберт?

— Конечно! — вскрикнула она. Затем произнесла печально: — Он понятия не имеет.

— Он не знает, где Роберт?

И тут Жизель расплакалась. Я думаю, до этого момента она до конца не осознавала произошедшего. Это означало, что Роберт спрятался так глубоко, что даже его страж (прот) не знал, где его искать. Ребёнок тоже начал плакать. Жизель взяла его на руки, пока я пытался её успокоить.

— Мы поможем Роберту, — пообещал я без особой уверенности. Я думал, мы уже вычистили эту бочку.

Она кивнула и достала платок. Я взял маленького Джина, который приятно пах сосной, как и его мать. Он взял меня за нос. Я издал притворный крик боли, от чего Джин снова заплакал.

— Пойдем, — сказал я Жизель, когда она успокоилась. — Покажем твоего мальчика второму отделению.

Мы нашли прота за беседой с пациентами, некоторые из которых определённо его не забыли. Располневшая как никогда Фрэнки почти улыбалась (что было редкостью для неё). И Милтон, чья семья погибла во время Холокоста, тихо слушал то, о чём говорили с протом, не пытаясь гримасничать или шутить. Некоторые из присутствующих никогда не видели прота, но слышали о нём. Они рассказывали свои истории с явным намерением выиграть бесплатный билет на Ка-Пэкс или хотя бы получить немного сочувствия к их судьбе. Полдюжины кошек тёрлись о ноги прота и громко мурчали.

Конечно, многие из персонала помнили Жизель и отнеслись к ней с той же симпатией, что и к её мужчине. Они с радостью сюсюкались с Джином, и мне показалось, что Жизель немного отвлеклась от своих страхов. Ребёнок, явно не испытывающий дискомфорта от внимания незнакомых людей, улыбался всем и каждому.

Я воспользовался возможностью протиснуться мимо кошек и предложил проту поселиться на время в палате для «отдыха и восстановления»^[6]. Несмотря на заверения, что он ничуть не устал, прот всё же был очень рад перспективе вновь пожить в институте. Я назначил ему встречу на следующий день в девять утра. Он ответил, что ждёт с нетерпением нашей очередной «плодотворной»^[7] беседы.

Я помахал ему на прощание и разыскал Бэтти, чтобы попросить её найти для прота одиночную палату. Самое бо́льшее, чего я смог добиться от Бэтти — кивок, свидетельствующий о том, что она поняла мою инструкцию: медсестра явно была больше заинтересована в происходящем между пациентами и семьёй Портеров. К этому моменту Милтон уже стоял на столе и рассказывал шутки про детей: «Женщина садится в автобус с самым уродливым ребёнком в мире. Ребёнок настолько страшен, что пассажиры смеются над ним. Женщина начинает плакать. На следующей остановке входит мужчина, видит плачущую женщину, подходит к ней и говорит: „Всё не так плохо. Вот, возьми немного арахиса. И для своей обезьянки тоже“».

Я вернулся в свой кабинет, чтобы снова достать медицинскую карту Роберта/прота и обдумать возможные действия.

На следующее утро, ожидая его визита, я попытался представить, что могло послужить триггером^[8] для внезапного возвращения Роберта к его тяжёлому состоянию 1990-го года — кататоническому ступору, в котором он спрятался от мира за альтер-эго прота, утверждавшего, что он прибыл с другой планеты.

Очевидно, это произошло, когда он