Дитя Всех cвятых. Цикламор [Жан-Франсуа Намьяс] (fb2) читать постранично, страница - 4

матерей, твоей и моей, погибали в сражениях…

Франсуа остановился на мгновение, чтобы перевести дух. Ему было трудно дышать здесь, в этом спертом воздухе. В висках Анна стучало, во рту пересохло, сердце готово было выскочить из груди. Но мальчик слушал напряженно, жадно…

И снова раздался голос прадеда:

– Мой отец, твой прапрадед, пал в первой же битве, которую мы проиграли, – при Креси. Там он и погребен вместе с теми, кто познал тот же славный конец. Твоя бабка, супруга моего сына Луи, родилась в Англии. Она приняла мученическую кончину, пытаясь воспрепятствовать перевороту, свергнувшему Ричарда II: этот английский король благоволил к французам. Что касается моего сына Луи, то его смерть была поистине ужасна: бургундцы казнили его в Париже и надругались над телом…

Франсуа де Вивре закрыл глаза, словно отгоняя трагическое воспоминание. Потом окрепшим голосом продолжил:

– Твой отец Шарль, как ты знаешь, пал при Азенкуре и там же погребен. Он был почти слепым, но это не помешало ему пойти в бой, навстречу верной гибели, ради защиты своего короля, своей страны и чести собственного имени.

Франсуа повернулся к правнуку. Положил руку ему на плечо. Изидор Ланфан, стоявший в темном углу, был, по обыкновению, так неподвижен и молчалив, что ребенок и старец совершенно забыли о его существовании.

– После моего отца, после меня самого, моего сына Луи и твоего отца Шарля скоро и тебе предстоит вступить в битву. Хочешь меня о чем-нибудь спросить?

Анн отрицательно покачал головой. Однако одна странная деталь все же поразила его. И у прадеда, и у деда жены были англичанками. А ведь его собственная мать – хотя бы это он знал о ней! – носила имя Энн и тоже была англичанкой. Из поколения в поколение Вивре женились на англичанках. Как же так? Мальчик поколебался мгновение, не решаясь задать вопрос. Однако, чуть поразмыслив, он решил, что по сравнению с только что услышанным это – сущий пустяк, и предпочел промолчать.

Франсуа де Вивре перекрестился перед гробом жены и стал подниматься по лестнице. Анн и Изидор последовали за ним. Вскоре они уже вышли из часовни.

Вновь оказавшись на ярком солнце, Анн испытал настоящее облегчение. После мрачной атмосферы склепа и таинственного шепота перед витражом с его кровавым светом самый обычный легкий январский морозец показался мальчику живительным. Со всех сторон понеслись приветственные крики, и Анн, закрывший глаза, чтобы полнее насладиться свежим воздухом, только теперь заметил, что приглашенные на праздник жители деревни уже здесь и теснятся перед церковью веселой гурьбой.

От толпы отделился стражник. Он держал под уздцы белую лошадь. Таких Анн никогда прежде не видел – без единого пятнышка! Казалось, белоснежное животное сияет. Норовистая лошадка нетерпеливо пританцовывала на ходу, встряхивая прекрасной длинной гривой. Стражник подвел ее прямо к ребенку и остановился перед ним. Тот широко распахнул глаза, не осмеливаясь поверить: неужели это ему?

И это оказалось чистой правдой! Франсуа де Вивре подошел поближе.

– Вот самая красивая кобыла, какую я смог отыскать. Немного горяча, но Изидор сказал, что ты неплохой наездник.

Анн недоверчиво приблизился к великолепному животному. В этой кобылке и впрямь чувствовалось нечто диковатое. Она вздрагивала; из ноздрей на холодный воздух вырывались облачка пара.

– Она… моя?

– Твоя и ничья больше. На ней ты и поскачешь в бой – крушить врагов.

– Я одолею их, монсеньор!

– Уверен, но это не так легко. Ты должен знать, что они опасны и сильны, особенно один, который поклялся погубить тебя.

– Кто он?

– Узнаешь позже.

Анн де Вивре вытянул руку и погладил кобылу по шее. Он был восхищен, опьянен! Да, его прадед и впрямь сказочный волшебник. Вслед за такими потрясающими откровениями сделал ему еще и самый чудесный из подарков. Анн – наследник рода героев! Он отправится навстречу захватывающим приключениям. Он – белый рыцарь, защитник добра, противник черного рыцаря, сил зла, и обязательно станет победителем!

Анну безумно захотелось немедленно помчаться вскачь, до потери дыхания. Он коснулся седла:

– Дозволите, монсеньор?

– Да, но сначала ты должен дать ей имя. Выбирай хорошенько.

Анн задумался. Надлежит придумать дивному созданию поистине достойное имя. Такое, чтобы всегда напоминало ему этот незабываемый день… И вдруг он вспомнил слова молитвы, которую слышал сегодня в церкви, витая в мечтах: Vidi– mus stellam in Oriente.

– Стелла! Я буду звать ее Стеллой.

Франсуа удивленно вскинул брови, потом улыбнулся. Он вспомнил, что свою первую лошадь назвал Звездочкой. И Анн, почти не раздумывая, сказал: «Стелла». Мальчишка такой же хороший наездник, каким и сам он, Франсуа, был в том же возрасте, но Анн к тому же знает латынь. А это уже большая разница!

Анн вдруг обеспокоился:

– Вы смеетесь, монсеньор? Вам не нравится имя?

– Наоборот, очень красивое. Садись же!

Одним невероятно ловким прыжком ребенок вскочил в седло.

– Я поскачу до самого