Зов Оз-моры [Андрей Хворостов] (fb2) читать постранично, страница - 3

над чёрной гривой Козлова урочища уже поднялось солнце. Его лучи пробились через щели волоковых окон, напустили зайчиков в избу. Послышался стук соседского топора, настолько громкий, резкий и въедливый, что заболел зуб. Значит, поспать больше не удастся. Пора встать, проветриться.

Во дворе стоял гнетущий зной. Такого жаркого лета на памяти Дениса ещё не было. Он подумал, не поплавать ли в Лесном Воронеже, благо до него было рукой подать… но вовремя вспомнил, что отец Иаков запретил сегодня купаться: «На Ильин день в реке анчутки пробуждаются, треокаянные и злопакостные. Не в меру боевитыми становятся. Запросто утопят или нашлют болезнь».

Сосед закончил работать с топором. Денис обрадовался тишине и вернулся в избу. Собрался было прилечь на полати, чтобы ещё прикорнуть, но тут раздался взбудораженный голос юного подмастерья:

— Ну, ты и спишь, Денис! Колотушками не разбудишь.

— Упрел вчерась.

— Будет спать!

— Чего так рано притащился? — раздражённо спросил Денис, открывая дверь. — Сегодня ж праздник.

— Тут такая кулемесица! Глашатай орёт на площади. Люди с ума сходят.

— И чего он орёт?

— Кличет всех неслужилых к съезжей избе. Изутра помчим в детинец. Сразу, как глаза продерём. Сам Иван Васильевич будет речь держать.

— И чего этому идолу ржавленному понадобилось?

— Будто не разумеешь?!

Проводив Акима, Денис выскочил в посадскую слободу, прошёлся по ней, заглядывая к соседям и всматриваясь в лица редких прохожих. Тревога, как дым, стелилась по городу, окутывала дворы, плетни, огороды, деревянные домишки. Неспроста, ой, неспроста воевода Иван Биркин[2] решил собрать козловцев!

Ближе к вечеру в избу Дениса ввалились гости, все холостые мужики — Аким, кузнец Степан и два столяра, Фёдор и Афанасий. Принесли с собой нехитрые блюда из мяса, как и положено на Ильин день. Денис вытащил из печи няню, порезал огурцы и печёную репу, поставил на стол кувшин с крепким хлебным вином. По избе растёкся густой сивушный дух.

— Вот что люди поговаривают, — сказал Аким, который уже успел обежать весь Козлов. — Ни свет ни заря к Иван Васильевичу прискакал вестовщик из Тонбова. Взмыленный. Дурные вести привёз.

— Можно догадаться, какие, — ухмыльнулся Фёдор.

Остальные гости угрюмо кивнули. Денис тоже.

Можно догадаться! Зимой крымский владыка Инайет Гирей счёл, что Москва платит ему слишком мало «поминок» — денег на откуп от набегов. А ведь она каждый год отдавала Крыму почти десять тысяч рублей! Громадную сумму! Строительство обеих крепостей, Козлова и Тамбова, и то обошлось дешевле.

Царь отказался увеличить «поминки», и хан стал готовить свирепый набег на южные окраины Московского государства. С того времени жизнь козловцев превратилась в ожидание неминуемого разорения города.

Мрачные вести приходили из-под Белгорода и Валуек, из Елецкого, Курского, Мценского, Орловского уездов. Степняки жгли деревни, уводили в Крым людей и скот. Накануне Николы Вешнего татарский отряд обогнул Козловский вал и проник в Верхоценскую волость, во владения великой инокини Марфы, что лежали к северу от Тамбова. Там, в вотчине матери царя, враги взяли в полон жителей деревни Хмелевой и ушли в степь с большим ясырём — пленниками, которых собирались продать туркам.

Настичь татар удалось лишь близ Лебедяни, на перелазе через Дон. Русские пленники вернулись домой и рассказали, что готовится ещё один набег. Тамбовский воевода Роман Боборыкин[3] послал к Хопру сторожевых казаков и в ожидании их не спал три ночи. Когда разведчики вернулись, Роман Фёдорович немедленно отправил донесение в Москву и вестовщика в Козлов. Выслушав этого вестника, Иван Биркин понял, что придётся собирать ополчение, и велел глашатаю объявить сбор.

— Сколько же татар к нам идёт? Сможет город устоять или сгорит? — вслух задумался Денис.

— Изутра узнаем, — ответил Аким. — От самого воеводы.

— И так ясно, что много, — вздохнул столяр Фёдор. — Иначе Биркин не созывал бы людей. Всем мужикам до единого придётся защищать город. Бабам, видать, тоже. Выстоит ли Козлов, бог весть. Может, последние дни радуемся жизни.

— Сбежать бы, да некуда, — выпалил Аким.

— Так! — горько усмехнулся Денис. — В Рясске ни у тебя, ни у меня родни не осталось. Там в наших домах чужие люди живут. Выпьем за то, чтобы тут, в Козлове, всё обошлось!

Выпив хлебного вина, Денис, Фёдор и Аким пошли купаться в Лесной Воронеж. Степан и Афанасий пошли по домам.

— Чего теперь анчуток бояться? — храбрился Денис, разгребая ряску и листья кувшинок, чтобы добраться до чистой быстрой воды. — Беда пострашнее чертей наползает.

Плавали и ныряли мужики до посинения и собрались уже выходить, когда Фёдор увидел большую чёрную голову, похожую на лягушачью, но с зубастой пастью и крохотными рожками. Она вынырнула неподалёку от цветка белой водяной лилии.

Вскоре из воды показалась ещё одна такая же голова…

Аким и Денис мухой выскочили на берег, начали истово