Сказка про Снегурочку, которая должна была растаять [Георгий Шевяков] (fb2) читать постранично, страница - 3

карту дал, где Снегурочка живет. Они сейчас на вертолетах туда полетят, ее украдут, к себе увезут. У них в вертолетах одни Фреды Крюгеры с когтями и терминаторы с пулеметами. Сама видела. Спасать Снегурочку надо, дедушка.

— Сейчас, сейчас, что-нибудь придумаем. С вертолетами нам не справится, внученька. Тундру надо звать. Она одна поможет, больше некому.

— Забыла тебя Тундра, старый. Ты ее который год не навещаешь.

— Не забыла. Тохтамыла тундра любит. Помнит. Все простит. Потому что душа у Тохтамыла чистая, как снег, прозрачная, как ручей, теплая, как ягель.

— Да быстрее же, дедушка, заладил, делай хоть что-нибудь. Полетят сейчас вертолеты, не догнать.

— Тихо, тихо внученька. Тундру нельзя торопить. Тундра тишину любит, покой, от крика она убегает, сердится. Подожди немного, подожди.

Разложил старик на полу ветки, мох, ягель, олений рог, поколдовал, пошептал, поджег мох, встал на колени, поднял к небу руки.

— Тундра, тундра, отзовись. К Тохтамылу повернись. Из моря беда пришла, помощь нам твоя нужна. Все обиды позабудь. Нам в беде подмогой будь.

Потемнел дым посреди комнаты, зашевелился, закружился, расползся по потолку хлопьями, и вышла их дыма Тундра белоснежная.

— Здравствуй старый Тохтамыл. Ты меня совсем забыл. С телевизором живешь, а оленей не пасешь. Тундру в радости не знаешь, только в горе поминаешь. Коль в тебе бы усомнилась, ни за что б не появилась.

— Не ворчи старая. Не злись. Времени нет. Потом разберемся, — запричитал старик. — Снегурочку в нас хотят украсть, за море увезти.

— Знаю, знаю, — проговорила Тундра. — Много их прилетело на вертолетах вонючих. Силой с ними не справится, стрелять будут, хитрость тут нужна.

— Потому и позвал Тундра. Думай милая, думай быстрей. Ты одна нам заступница. Остановить их надо, снег, метель нашли, головы заморочь.

— Хорошо, Тохтамыл, так и быть. Еще раз помогу, — последний. Но если и в этот раз поллитру не поставишь — весь род твой прокляну, в снегах застынете, слезами умоетесь.

Пал старик на колени: «Тундра, родная, времени нет. Земля пропадет, леса сведут, ягель высохнет, олень помрет, если Снегурочку не убережем».

— Сделаю, что могу, старый, но одной мне не справится, и вы постарайтесь. Мчись к Снегурке, Тохтамыл. В сани ее сажай, в тайгу вези. Пусть прячется. А ты милая — повернулась Тундра к девушке — собирай подружек. Помоложе, да поядренее. Наряжайтесь, одевайтесь, вертолеты окружайте, песни танцы начинайте. Пулеметы чтоб молчали, надо чтоб глаза стреляли. Поднимайте юбки выше, пусть враги неровно дышат. Обнимите, приласкайте, про любовь наобещайте. Задержите хоть на час, чтоб старик Снегурку спас. Ну а чары не возьмут, водки пусть побольше пьют. Каждый глядь по чарке хлопнет, их, глядишь, затея лопнет. А теперь вперед друзья. Времени терять нельзя.

Растаяла Тундра, заполошились старик с внучкой. И понеслось, закружилось времечко, да люди.

Подлетели к черным вертолетам нарты с девчонками, гитарами, балалайками. Выскочили из них бодренькие чукчонки, вытаращили свои черненькие глазенки, застреляли ими из стороны в сторону, закружились под музыку в танце так, что выше пояса юбки поднялись. И пошел гул по всей тундре, аж олени ногами затопали. Не выдержало, застонало чрево вертолетов, заскрипели зубами фреды-крюгеры с когтями и терминаторы с пулеметами, замаслились суровые очи килеров, пот потек по узким лбам, штаны стали узкими. Изо всех сил держались они дрожащими руками за пулеметы с гранатами, за ширинки вздувшиеся, но увидели тут подносы с чарками полными, и застучало, забряцало оружие, когда зашвыряли его в сторону. «Терминатор молодой, ты возьми меня с собой. Буду я тебя любить, самогонкою поить», — разносилось окрест. И плясали вместе дружные народы, и целовались, и в снегу валялись, потому что веселье у всех одинаково. Но вдруг застучал станковый пулемет, закричали порезанные когтями солдаты, утихла музыка. Главный Терминатор и самый страшный Фреди Крюгер врезались в толпу, отшвырнули прочь девчат молоденьких, настучали по зубам храбрым воинам, загнали тех в вертолеты черные, и закрутились лопасти винтов, поднимая снежную пыль. «Куда же вы, янчики, — неслось им горестно вслед. И горько пела среди подружек Юлька извечную девичью песню:

— Залетела я подружки от залетного дружка,

Где ж вы песни-веселушки, ой ты девичья тоска.

Как мне жить теперь не знаю, улетел любимый мой.

С кем же свадьбу я сыграю, если милый не со мной.

А Снегурочка тем временем жила и беды не чуяла. Сидела на скамеечке рядом с нянюшкой, смотрела как подружки хоровод водят и тихо пела.

— Я девчоночка была. Забот не знала.

Словно ласточка свободная была.

На свою беду тебя я повстречала.

Позабыть как ни старалась не могла.

Завладел ты моей девичьей душою…

— Не пела бы ты эту песню, Снегурочка, — остановила ее няня. — Грустная она.

— Почему же грустная, нянюшка. Она ведь про любовь.

— Потому и грустная, что про любовь.

— А что