Мехасфера: Ковчег [Андрей Умин] (fb2) читать постранично, страница - 2

другой. И гул опустевших фабрик звучал, как предсмертный стон старого мира, пролетающий над железобетонными скелетами руин. А еще он служил хорошим маяком для оставшихся хищников — те рыскали в поисках пропитания и нападали на рейдеров, захвативших все значимые заводы и фабрики, в первую очередь оружейные и пищевые. Выходящие из автоматизированных цехов консервы давно уже не соответствовали тому, что было написано на этикетках, и представляли собой просто маслянистые комки мусора, но в некоторых широтах были единственным пропитанием — спасибо радиации и бесконечной засухе. И каждый день от зари до зари под нескончаемый шум цехов дикие твари — как люди, так и животные — боролись за право прожить чуть дольше посреди этого бескрайнего аттракциона застывшего во времени ужаса.

Южные широты полностью покрылись песком, в них бушевали смерчи, а пыльные бури скрывали самых ужасных и опаснейших обитателей фауны, сумевших выжить в абсолютной сухости и жаре. Лишь на севере остались нетронутые пустыней земли, где лето держалось всего пару месяцев и тем не менее позволяло вырастить хоть немного настоящей еды — только ближе к полярному кругу сохранились условия для выживания. И хотя солнце там стояло низко, ветры порой выли так, что невозможно было услышать собственный крик, а насекомые вымахали до невероятных размеров, лучшего места для жизни на Земле найти было нельзя. Как бы странно это ни звучало. В тех северных краях и искали прибежище самые «цивилизованные» остатки людей, объединившиеся в племена.

Одна из таких групп нашла свой дом на берегах Онеги, недалеко от полуразрушенного космодрома Плесецк бывшей Архангельской области одной большой древней страны. Между светящимся в холодной северной ночи руслом реки и устремившимся ввысь колоссальным стартовым комплексом мостились старые полуразрушенные дома, среди которых племя и встало лагерем. Местоположение было не просто хорошим, оно было почти идеальным — местность оставалась нехоженой, практически никому не известной. На километры вокруг тянулся мертвый, но все еще дремучий лес, а жившие в нем хищники пусть и частенько нападали на племя, являлись, однако, ценным источником мяса. Текущую в сторону Белого моря радиоактивную воду можно было использовать для поливки растений, а при соответствующей сноровке и храбрости даже очищать на специальной станции ниже по течению, но там уже начиналась территория каннибалов — самой большой опасности этой части Великой пустоши.

Племени повезло, что на бывшем космодроме, об истинном назначении которого, конечно, никто не знал, продолжал работать завод по производству ракетного топлива из подземных залежей нефти. Оно отлично горело, а нападающие каннибалы были настолько дики, что пугались защитных стен огня и каждый раз отступали ни с чем. Племя тратило огромные силы на рытье каналов и заливку их топливом, но дело того стоило. Они называли себя инками — по единственной сохранившейся табличке над главным входом на топливную фабрику. Когда-то давно ее текст гласил: Euro-Russian Jet Fuel Inc., но со временем осталось только последнее Inc., а говорили к тому моменту все на едином евразийском языке — смеси английского, русского и китайского.

— Да начнется праздник урожая! — Слова Инки летели над ночным лагерем.

Угрюмый вождь в серой накидке из шкуры волкогава на голое тело, красное от солнечной радиации, прожил пятьдесят долгих зим, прошел через пять десятков битв с ледяной стихией и через полсотни неравных сражений с адским летом — он был самым пожилым в племени. Лицо его, словно магнитная лента, сохранило на себе отпечаток прожитых дней и уже превратилось в сухую морщинистую маску — финальный лик старости перед уходом в иной мир, ведь уже сотни лет мало кто мог дожить до его возраста. Несмотря на немощный взгляд вождя, голос его был звонок, а тело еще не собиралось испускать дух и хранило в загашниках остатки сил. В руке он держал длинную извилистую палку, но пользовался ею не как посохом, а скорее как скипетром, символом власти, данной ему великим предком. В отличие от его подопечных, имевших обычные имена, вождя звали по названию племени — Инка. Когда-то давно, в детстве, у него было и простое земное имя, но те времена уже давно позабыли.

— Пусть в этом году урожай вырос намного меньше, чем прежде, воздадим хвалу богам за то, что не забывают о нас, — продолжал он.

Лагерь представлял собой обжитые руины, окруженные грядками и защитными фортификациями. В самом центре его располагалась пустая площадь для массовых мероприятий. На ней, как обычно, горел костер, вокруг которого собралось племя — пара сотен взрослых и детей. Под теплыми накидками из кожи и шкур многие носили рваные футболки и джинсы какой-то старинной фабрики, случайно попавшие в эти края. Впрочем, несведущий человек вряд ли смог бы узнать грязные, потертые обрывки некогда модных вещей. Они походили скорее на кожу хилых зверей-мутантов, не сумевших отрастить себе мех погуще.