Монгольская латная конница и её судьбы в исторической перспективе [М. В. Горелик] (fb2) читать постранично, страница - 3

проведению в США, впервые включить в состав экспозиции предметы 4 (монгольского) периода — по археологической периодизации, за которыми обратиться именно к М.Г.Крамаровскому. С тех пор красота и роскошь монгольской имперской культуры покорили мир, и мировые выставки — «Чингизиады» проходят практически каждые 2–3 года, не надоедая публике. А в каталоге этой американской выставки мы с М.Г.Крамаровским впервые опубликовали наши взгляды на монгольскую имперскую культуру и ее основные характеристики [26, p.76, 86].

Таким образом, к началу нынешнего столетия можно утверждать, что в XIII — 1-й пол. XIV в. монголы, как и все народы Центральной и Восточной Азии и мусульманского Востока, обладали необходимыми по количеству контингентами латной конницы. И вооружение ее было прямым продолжением вооружения латной конницы Центральной и Восточной Азии — с некоторой, не принципиальной, собственной спецификой (рис. 1, 2, 3). Этот комплекс монголы принесли в ходе своих завоеваний на Запад. Народы, вошедшие напрямую под власть монгольской администрации, в военную систему империи Чингизидов, вынуждены были вооружаться «по-уставному», то есть по-монгольски. Единство имперской монгольской культуры в XIII–XIV вв. обеспечило не только аналогичность форм и близость отделки наградных поясов и чаш, одежд и украшений от Даду (Пекина) до Сараев: находки специфической разновидности пластинчато-нашивного панциря с коваными оплечьями из Тувы, Тибета, Осетии и изображение его на табризских миниатюрах 70-х гг. XIV в. [8, с. 256, табл. IV. V; 5, с. 136–140] (рис. 4) говорят о том же самом и в отношении доспеха еще в середине XIV в. Народы, сохранившие свою администрацию и культурную автономию, перенимали оружие победителей в меру высоты его оценки. В Европе, кроме панциря пластинчато-нашивного типа (coat of plates), от монголов был воспринят сам принцип тяжелого бронирования бойца и его коня: с середины XIII в. мы наблюдаем смену сплошь кольчужного доспеха (с редкими пластинчатыми элементами на руках и ногах) и матерчатой конской попоны на многослойную всадническую броню и бронирование боевого коня. На Руси получили признание роскошные шлемы чингизидской знати — с золоченым яйцеобразным, с острым навершием, куполом и скульптурной полумаской «бровинос» [4]. Но забрала-личины в виде маски с обликом алтайского героя остались в степи, так как на Руси изготовляли забрала-личины по византийской иконографии ангельских ликов. Но и монголы, освоившись в Европе и в исламском мире, быстро и широко освоили применение популярной в этих регионах кольчуги, которая, значительно уступая по надежности всем типам традиционной монгольской брони из твердых материалов, превосходит любую броню по удобству. К сожалению, археологические памятники вооружения, в частности чингизидского, в абсолютном большинстве происходят из степного пояса от Подунавья до Средней Азии. Монголия же — как Республика Монголия, так и провинция Внутренняя Монголия в КНР практически не раскопана, Ближний и Средний Восток подарили лишь единицы предметов, хотя туда входят случайно найденный в Израиле роскошный комплекс кожаных ламинарноламеллярных лакированных панцирей мусульманской работы середины XIII в. [27, p. 204–206, ill. 20], и прекрасная, также случайно найденная сабля из Ирана, совершенно аналогичная раскопанным в южнорусских степях [28, Fig.7, cat no.136]. Мы уже можем выделить круг предметов защитного вооружения, в основном богато оформленных и принадлежавших чингизидской военной эдите, где монгольская форма несет чисто мусульманские, или более или менее органично соединенные элементы ближне-средневосточного (мусульманского) и восточноазиатского декора. К первым относятся упомянутые панцири из Израиля, расписанные цветными лаками и несущие арабские надписи, ко вторым — два роскошных шлема. Первый — из Венгерского Национального музея, был найден на Дунае. По форме это — классический монгольский шлем с невысоким сфероконическим куполом и объемным козырьком, выкованным из одного куска с тульей. Его гравированный узор несет сельджукидский растительный узор, вписанный в форму монгольских трехлопастных пальметт, уже сильно «исламизированных», эпиграфический сельджукидский узор на макушке и совершенно китайских фениксов на тулье [19, с. 218, рис. 4]; по декору шлем можно датировать 2 пол. XIII в. Второй шлем, неизвестного происхождения, ныне хранится в музее Royal Armouries (Королевский Арсенал) в Лидсе, Англия (цветная публикация — [23, с. 163]), который был исследован мной в Лондонском Тауэре в 1993 г. Его анализу был посвящен наш доклад 2006 г. [7]. Этот шлем имеет низкую полушаровидную тулью, прямо восходящую к чжурчжэньским прототипам, типично монгольские объемное граненое навершие и объемный козырек, выкованный из одного с тульей кучка металла. Поверхность его сплошь покрыта насеченным серебряным декором, сочетающим ляоско-цзиньские растительные мотивы, окружающие четыре человеческие фигуры, фланкированные драконами. Эти фигуры имеют точную