Богач Корах [Дан Берг] (fb2) читать постранично, страница - 2

язвительные вопросы к Моше и Аарону: “Зачем вы увели нас из Египта? Разве под властью фараона нам жилось хуже, чем в холодной и голодной пустыне?”

В ответ братья должны были терпеливо разъяснять людям великую миссию народа-избранника, втолковывать в незрелые головы преимущества свободы перед рабством, живописать великолепие ожидающей иудеев ханаанской земли, текущей медом и молоком, и так далее и тому подобное.

Труднее всего оказалось объяснить простому народу справедливость наложенной Всевышним кары — долгих сорок лет жестоких злоключений. “За что, спрашивается? Ну, отлили тельца из золота, нарушив устав Господень. Так ведь и сам первосвященник Аарон творил идола! Не доволен был Моше, а равно и Бог, что разведчики с сомнением высказались о достоинствах Святой Земли? А, может, правы были соглядники?”

Попробуй-ка сладь с таким жестоковыйным людом! Моше и Аарону приходилось уповать лишь на собственный разум и наставления Господа, ибо никак не могли они знать мудрых трактований драмы, в которой оба участвовали. В те далекие времена книги еще не были написаны, а будущие толкователи еще не родились.

Братья поневоле держали ухо востро, прислушивались к подозрительным шепоткам и неподдельно внимали гласу народа.

— Что думаешь о сегодняшней молитве, Аарон? — спросил Моше.

— День субботний, молились от души! — ответил Аарон.

— А настроение у людей?

— Смиренное и благостное. Одним словом, подобающее.

— Подобающе говори со мной, первосвященник! Смирение и благость оставь для паствы. Я начальник над народом, выше меня только Бог. Мне нужно знать всё так, как оно есть на самом деле!

— Понятно, Моше. У Кораха лицо было непроницаемым. Трудно догадаться, что на уме у него.

— Рядом с Корахом стояли закадычные товарищи его. По правую руку, Датан, по левую — Авирам и Бен Пелет — так, кажется. Ты ближе меня был к ним, видел их глаза.

— Был ближе, а глаз их не видел. Опустили очи долу.

— Тревожно мне. Глаза прячут — плохой признак.

— Знаю, опасны эти люди. Взбунтоваться могут. Тогда нам несдобровать.

— Почему так думаешь, Аарон? Говори! Первосвященник глядит прямо в души людей, несомненно ведает, чем дышит каждый из его друзей, а, равно, и врагов. Много ли сторонников у Кораха?

— Ты сам сказал, что начальнику над народом нужно знать всё, как есть. Готов выслушать неприятную правду?

— Да говори же, наконец, святоша!

– “Святошу” я тебе прощаю, а вот ты, памятозлобный, никак не простишь мне грех золотого идола. Побывал бы в моей шкуре! Сам-то на гору к Господу поднялся и вестей не подавал, а меня одного с диким людом оставил!

— Ладно, брат. Бог рассудит. Докладывай, Аарон.

— В большом молельном шатре были наши противники и чуть-чуть сторонников. В большинстве своем сюда ходят молиться люди образованные, лицемерные. Ждут, чья возьмет — к тому и примкнут.

— Сидят на заборе, стало быть. Таким нет доверия. Кто слишком рьяно ищет почета при жизни, тот никогда не войдет в храм ее. А простой народ в какую сторону глядит?

— Простой народ к нам в большой шатер не ходок, у него для молитвы другие места имеются. Но настроения его мне известны, ибо полагаюсь я на донесения верных разведчиков.

— Не из-за верных ли разведчиков Бог наказал нас пустыней? Доверяешь им?

— Мои люди надежнее твоих, Моше. Работают на меня не за малопонятную им веру, а за честную мзду.

— Боже мой, и это я от первосвященника слышу! Пусть останутся твои богохульные слова между нами. Что же доносят тебе честные мздоимцы-соглядатаи твои?

— Доносят, что настроение в народе — половина на половину. Сколько за нас с тобой, столько и против нас. Но и те, что верят нам, тоже ропщут на тяготы каждодневные. Почему, кричат, нам целых сорок лет муки терпеть? Не хотим, говорят, в голой пустыне умирать, а желаем жить в волшебном краю ханаанском!

— Чем примечательна одна половина, а чем — другая?

— Недовольные, что за нас с тобой, были в Египте бедняками и работягами. Недовольные, что против нас — просвещенные середняки и богачи белоручки.

— Нащупал разные породы? Хвалю! Сообразно свойствам людей и наставляй их: каждому воздай по чину и достоинству его.

— Представь, Моше, я догадался сам!

— Объясни, Аарон, неясную мне вещь. Вот, скажем, бедняки направились в Ханаан. Их я понимаю: они лучшей судьбы ищут, рабов хотят иметь, господами надеются стать. Просвещенные — так тем свободу подавай. А богачи что? Им и в Египте как будто бы сладко жилось — они-то зачем потянулись за нами?

— О богачах говоря, ты, конечно, Кораха подразумеваешь. Это ясно. Замечу тебе, Моше — господами все без исключения желают быть, а что до богачей, то им, в Египте, как раз свободы и не хватало!

— Корах богат чрезвычайно. Значит, за свободой он подался?

— За ней самой! Богатство у него есть, и несметное. Чтоб силу золота почувствовать вполне, свобода требуется. Дай такому волю — он и власть добудет, и над людьми возвысится, и магнатом