От рассвета до потопа [Александра Огеньская] (fb2) читать постранично, страница - 6

доказав, что не дурак.

Учится было сложно, но интересно, университетская библиотека хранила множество тайн (в этом здании прежде располагалась резиденция одного из герцогов, и кого-то из них даже убили в ходе очередного дворцового переворота). Если засидеться за книгами дотемна, можно было расслышать в совершенно пустых коридорах шарканье и старческое кряхтение. Иногда из книгохранилища доносился пьяный женский смех. Дежурный библиотекарь обычно к этому времени уходил в кабинет пить вечерний чай, а немногим оставшимся студентом полагалось самостоятельно расставить книги по полкам и тихо закрыть за собой двери.

Энгусу нравились эти последние, уже почти ночные часы. Это, пожалуй, было лучшим в его учёбе. Это — и бочки чешского пива, выпитые в студенческих барах в компании однокурсников.

***

Зрелище было: эти ныряли и выныривали с очередным погибшим. Что-то им говорили, как-то обнимали, потом исчезали.

Зрелище было — не оторваться. В какой-то момент Энгус понял, что по щекам текут слезы.

Было очень громко и страшно.

***

В какой-то момент Энгус не выдержал: спрыгнул со стула и уселся на пол. Тише не стало, и стены все также дребезжали и гудели. Возможно, подумал Энгус, дом в конце концов не выдержит и рухнет. Но пока дом стоял.

А потом дверь распахнулась. На пороге стояли тот молчаливый чердачный призрак и девочка лет девяти, зарёваная и грязная.

— Её зовут Хильда, — сказал призрак. — Она такая же как ты и она теперь — твоя забота.

… Если задуматься, Энгус не помнил и не знал, как Хельга его нашла. Как впервые с ней встретился — помнил. Помнил, как она протянула ему руку и сказала: "Не бойся, ты совершенно нормальный. Идём." А вот тем, что было до, ему как-то не приходило в голову поинтересоваться.

— Но…

— Твоя забота, — повторил призрак и исчез. Девочка снова разревелась.

***

Энгус не умел утешать маленьких девочек. Особенно когда ему самому было настолько жутко. Так что, пожалуй, не очень-то он ей и помог. В конце концов они сидели на полу, прижавшись друг к другу, и Энгус гладил Хильду по голове. К утру вода вроде как перестала двигаться и её стало вроде бы поменьше. Поплыли надувные лодки с людьми в желтых жилетах. Громкоговорители кричали, что всем выжившим нужно оставаться на своих местах, что всех обязательно спасут.

— Видишь, нас скоро спасут, — сказал Энгус девочке. Девочка кивнула в его мокрую от слез футболку.

Всё было зыбко и тягуче-медленно.

Чуть позже явилась Хельга со своей кошкой. Обе полупрозрачные. Энгус знал, что однажды это случится — все его друзья рано или поздно делались мёртвыми. Просто он… не готов был к этому именно сейчас. Именно сейчас он был совершенно пуст и обессилен.

Хельга сказала:

— Потоп застал меня посреди улицы. Довольно забавно было наконец умереть. Хотя не очень приятно. Зато я всё наконец поняла. Это не Возвратившиеся, это Проводники. А я зашла попрощаться. Подумала, нельзя просто так тебя бросить. Завещание на твое имя, квартира и библиотека. Больше ничем тебе не могу помочь. Но, думаю, теперь ты и сам справишься.

Энгус прижал девочку к себе покрепче. Он ничего не понимал. Он хотел задать много-много вопросов, он не хотел снова осиротеть. Он хотел узнать тот самый мировой замысел и тоже всё понять.

Но Хельга кивнула, поджав губы, кошка раздраженно дернула хвостом. Потом обе растворились в воздухе без вспышек, ангельского пения и разверстых небес.

А Энгус остался здесь. Без объяснений, как Хельга вообще случилась в его жизни. Вероятно, примерно также, как он сам случился теперь в жизни маленькой девочки Хильды.

Кое-что он все же понял: эти Сопровождающие, которые беззастенчиво лезли к нему в душевую и посещали лекции (последние!) Хельги, они здесь из милосердия. Невесть кем посланные, они не могут предотвратить смерть, потому что она — часть жизни. Но могут постараться сделать так, чтобы она была не очень уж ужасна. А Энгус должен сделать так, чтобы для одного пока ещё живого человека, маленькой девочки, не очень ужасна была жизнь. Возможно, еженедельные уроки истории… По вторникам.

Потом и он уйдёт. И тогда, наверно, всё узнает окончательно.

Сейчас время жить.