Жернова. Книга 2 [Вик Росс] (fb2) читать постранично, страница - 2

поднялся до третьего яруса. С бьющимся сердцем, Дуги в отчаянье смотрел на арену, которая на глазах превращалась в колоссальный сосуд — Аквариум. И сегодня это зрелище не восхищало, а ужасало его. Толщу воды пронзили лучи подводного освещения, и она заиграла всеми оттенками бирюзы, серебра, изумрудов и лазури.

***

Выровнять дыхание не удавалось. Свежий ожог горел так, будто раскаленное железо все еще продолжало грызть тело. Острая боль, когда раны забивали слоями едкой смолы, останавливающей кровь, усиливала дрожь после предельного напряжения во время боя. Помня обещание сургача, Бренн попытался поймать его взгляд, — ему хотелось услышать еще раз, что тот поможет ему вырваться из стен Казаросса. Хотелось получить чуть больше призрачной надежды.

— Да, совсем забыл, — снисходительно посмотрел на него Акулий Хрящ, отлично понимая состояние новоиспеченного полуживого кортавида, — перед нырком подыми башку и скрести руки над головой…

— Руки над головой? — с недоумением повторил Бренн.

— Это будет вроде как знак твоей родне или кто там сегодня болеет за тебя на трибунах… Знак о том, что все договоренности в силе и что все честно…

Бренн едва сумел остановить шальной поток готовых вырваться вопросов. Только вот задавать вопросы бесполезно, сургач сказал лишь то, что посчитал нужным. Но ведь главное — Морай и Дуги знают, что он жив, а значит, не все потеряно. И если он должен подать знак, то кто-то из них будет на трибунах… А иначе, к чему Джергу Ригану поддерживать в нем надежду?

К чему? Да может, сургач просто смеется над дурачком-живцом… Ведь Бренн и сам над собой смеется. Разве не смешно, что, как в прошлый раз — после небрежно брошенных слов Хряща о возможности побега, так и сейчас — после того, как он велел подать знак родне, Бренн опять всерьез думает, что сможет выжить… Ну, да — так и есть… Теперь он готов загрызть склизкую многорукую гадину, назначенную ему в противники. Только бы получить вожделенную свободу, только бы вернуть прежнюю жизнь…

Риган протянул ему флягу, из которой потянуло знакомым запахом кифи. — Пару глотков, не больше, — велел сургач, и уже будучи знакомым с действием противной смеси, Бренн с готовностью проглотил комковатую полужидкую кашицу. Через пару минут тяжесть в голове прошла, будто он глотнул морского ветра, боль от ран стихла, а мышцы стали наливаться теплом.

Его отросшие до лопаток волосы собрали и скрутили, закрепив на макушке. Затем из пузатых сосудов с торчащими трубками слуги взялись распылять по его телу и лицу странно пахнущую краску, которая растекалась тонким слоем, маскируя ссадины и раны. Через пять минут, в соответствии с арианской модой раскрашивания порхов, он превратился в гладкую сияющую бронзой статую. Его вытолкнули на солнце и велели стоять, не шевелясь. На жаре краска стремительно высыхала, и казалось, срасталась с кожей, сжимая ее, как тугая маска. Затем ему распустили волосы, спрыснули их бронзовой пылью поверху, чтоб ярче блестели… Хрящ одобрительно кивнул, избегая встречаться глазами, и небрежно бросил:

— Охотникам до сучьих жоп твой вид понравится, порх…

На выпад сургача Бренн не обратил никакого внимания. Наставник шутит. А чего ему не шутить, весело ведь…

— Чем отскребают такую краску, господин? После боя? — спокойно спросил он, зная, что, для игроков Тухлый краб применяет дешевую краску, которая безопасна лишь в течение часа — а дольше и не требуется, и потому нужно смыть эту дрянь как можно скорей…

Сургач вяло приподнял бровь, окидывая бронзового кортавида чуть удивленным взглядом. — Надеешься дожить до этого момента, порх? Молодец, надейся, — кивнул он, швырнув на стол жесткий доспех из толстой двуслойной кожи с широкими застежками-ремнями на плечах, по бокам и на спине. В таких нагрудниках обычно сражались кортавида-подводники. Здесь был предусмотрен высокий — до подбородка — плотный жесткий горжет — ворот, прикрывающий шейные сосуды. Как раз такой и упоминал Микко.

Акулий Хрящ сидел в старом кресле, время от времени прикладываясь к бутылке с дешевым ромом. Пальцы его левой руки выстукивали рваный ритм. Риган старательно избегал взгляда Бренна, и это напрягало. С чего бы властному наставнику, что держал в кулаках жизни сотен порхов, прятать взгляд от мальчишки-раба… Огрубевший от соленой воды доспех задевал замазанные смолой и краской раны, и Бренн невольно морщился.

— Ты зачем нагрудник перевернул? — раздраженно спросил Хрящ, видя, что он застегивает спинные пряжки на груди, — или от страха свихнулся малость?

— Доспех мне велик, спереди топорщится… мешает, — ответил Бренн, не добавив положенное «господин». Он вдруг понял, что сургач не придумает наказание серьезней, чем то, что ему предстоит пережить через несколько минут.

— В шуты решил податься… — буркнул тот, — публику веселить… Ну-ну…

Бренн не обманывал себя и четко видел, что Джерг Риган совершенно потерял к нему интерес, заведомо считая его