Литературный меридиан 51 (01) 2012 [Журнал «Литературный меридиан»] (pdf) читать постранично, страница - 2

возможность уважительного, а не издевательского
отношения к литературному труду. Наверное, потому, что из года в год на Фестивале собираются люди
хоть и из разных стран и континентов, но «одной
крови», говорящие на одном языке и в прямом, и в
переносном смыслах. Люди, ценящие и пытающиеся сберечь усердно выдавливаемую, насилуемую в
России дурным сленгом мелодику русского слова.
Люди, распознающие фальшь «с первой ноты» – в
мимике, жестах, во взглядах, чего уж говорить про
литературу. Не знаю, как где, но в ряде российских
регионов именно в среде литераторов проблема открытого, глаза в глаза, общения, стоит остро. А если
уж тебя повело на разгромную критику, казалось бы,
маститого, по местным меркам, автора или проводимой повсеместно политики одурачивания людей от
мала до велика – тут уж и вовсе держись что есть сил.
Приходилось держаться. И продолжать верить, что
твой труд – не напрасен, а твоё слово когда-нибудь
будет услышано. Его и услышала… Вена…
***
Не знаю, почему, с чего бы, но, когда я на поезде
возвращалась домой, под мерное, едва различимое постукивание колёс меня не отпускало милое
и почти забытое ощущение, что я опять влюбилась
невпопад и безутешно… И сквозь дремоту то и дело
пробивалась и будила перефразированная строка
из известного четверостишья Осипа Мандельштама:
«О, Вена, Вена, ты мне будешь сниться…»
Снись мне, пожалуйста, почаще, хорошо?..

3

Литературный
меридиан

НЕКОТОРЫЕ
ОСОБЕННОСТИ
СОВРЕМЕННОГО
РОМАНА

   
Александр ТРАПЕЗНИКОВ
ТРАПЕЗНИКОВ,,
г. Москва

(Выступление на научно-практической конференции в Литинституте 14 декабря 2011 г.)

4

– Какую книгу труднее написать – умную или безумную, полезную или бесполезную?
Вопрос этот был задан адмиралом Шишковым,
министром просвещения России (вот у кого поучиться бы этому пресловутому Фурсенко!), Александру Первому. Сам же он на него и ответил:
– Один уже вопрос сей служит доказательством:
неограниченная свобода книгопечатания желает
против одной хорошей книги выпускать двадцать
худых. Но услышат ли там голос и суд мудрого, где
двадцать невежд будут вместе с ним кричать нелепицу? Не одолеют ли напоследок невежды, и сей
мудрец не скроет ли талант свой в землю, оставя их
кричать, глушить и портить народ? Сколько бы ни
говорили, что там просвещение, где в тыщу перьев
пишут, однако это неправда: не число книг приносит пользу, но достоинство их; лучше не иметь ни
одной, нежели иметь их тысячи худых.
Комментарии тут не нужны. В нынешние времена при почти абсолютной свободе книгопечатания
не на двадцать, а на двести худых книг, дай Бог, выйдет одна умная и полезная. Пиши, что хочешь, и
издавай, были бы деньги. Весь смысл сегодняшней
цивилизации посвящен одному: получению денег и прибыли. Культура, литература, в частности,
не исключение. Она насквозь также подвержена
коммерческим законам рынка. А ведь русская цивилизация и ее культура уникальны, накопленный
веками опыт выживания в любых условиях – под
игом, при монархии, идеократии, социализме, демократии с поворотом к дикому капитализму, – с
одной стороны, принес неимоверные страдания, а
с другой – дал тяжелый, а значит, тем более ценный
опыт. Сделал русский народ наиболее эластичным
и живучим в мире.
«Русские варвары и колонизаторы, – говорят
наши обличители и клеветники, – врывались в
стойбища, аулы, кишлаки и хутора», но забывают
добавить: оставляя при этом после себя школы,
больницы, театры, музеи, университеты и библиотеки. Несли культуру. Пушкиным сказано: «Поймите же, Россия никогда ничего не имела общего

с остальною Европою; история ее требует другой
мысли, другой формулы». Ему вторит Гоголь (из
письма к Белинскому): «Вы говорите, что спасение
России в европейской цивилизации. Но какое это
беспредельное и безграничное слово. Хоть бы вы
определили, что такое нужно разуметь под именем
европейской цивилизации, которое бессмысленно
повторяют все».
Сегодня Россия находится в пределах стадии
максимального своего сжатия. Но «пружина»
сама не разожмется – нам, живущим сегодня поколениям, нужно добиваться ее «разжатия». России требуется прорывной проект модернизации,
не либеральной, за которую так ратуют власть
предержащие, а модернизации, прежде всего, в
сознании. Нам нужны новые горизонты видения
и понимание того, что есть дальше горизонта. И
было бы печально и гибельно увидеть там вновь
одни лишь деньги.
Это задача для политиков, идеологов, экономистов и, конечно же, для литераторов. На первых
у меня надежды мало, но вот последние могут и
должны «разжать» эту пружину. Подвижки к этому
в современном литературном процессе есть, уже
зримо ощутимы. Когда-то, в девятнадцатом веке,
другой министр – министр финансов у Николая
Первого граф Егор Францевич Канкрин – обронил
чисто протестантскую фразу: «Книга – это не товар,
а вот навоз