Луна над Славутичем [Николай Александрович Ермаков] (fb2) читать постранично, страница - 3

умудрялись выживать здесь в течении примерно двухсот лет. Насколько я понял из пространных рассказов стариков, предки этого племени жили где-то в районе Волыни, при этом тогда они ещё не были пацифистами, но в тех местах разразилась междусобная война, погибло много людей и один из волхвов, спасая остатки племени, вывел пару десятков семей сюда — на левобережье Днепра чуть ниже устья Березины. Здесь он смог договориться о проживании с хозяевами местных земель — голядью, после чего объявил всем, что ему во сне привиделась богиня Мокошь и запретила убивать людей. Как гласят местные преданья, все члены племени восприняли эту информацию с большим энтузиазмом. Места здесь были малолюдные, отношения с голядью поддерживались хорошие, поэтому долгое время запрет на убийство соблюдать было несложно. Однако последние полсотни лет на Днепре активизировались людоловы и жизнь нашего племени заметно осложнилась — пришлось уйти с берега в глубину километров на пять-семь, но и здесь нельзя было ощущать себя в полной безопасности. Оставалось надеяться только на голядинов, у которых пацифистских ограничений отродясь не было, а из луков они стреляли довольно неплохо.

Кстати, наше соседство для голядинов было довольно выгодным — они ведь не сеяли рожь, а выращивали только корнеплоды, в вопросах пропитания больше полагаясь на охоту и рыболовство. По этой причине, миролюбам по договору о землепользовании было запрещено бортничать и охотиться на зверей, за исключением зайцев вблизи от наших деревень и посевов. Также каждый год мы отдавали аборигенам десятую часть собранного урожая в качестве платы за право жить на их земле, и ещё примерно столько же голядины получали от нас в обмен на дичь, меха и мед. Однако Днепр, который местные славяне назвали Славутичем, в собственность голяди не входил, поэтому сейчас я и направлялся туда на промысел. Практически все члены рода Крепа занимались сельскохозяйственными работами — готовили делянки под выжигание, обрабатывали землю на огнищах, ухаживали за скотом и запасали для него сено на зиму, женщины готовили пищу, обрабатывали лен и коноплю — в общем, без дела не сидели. Мне была уготована такая же участь ломовой рабочей силы, но ещё в прошлом году я смог уговорить родителей разрешить мне самостоятельно заниматься рыбной ловлей и поиском бисера. Они долго меня не отговаривали — просто предупредили, что в воде живут страшные русалки, а по реке плавают на лодках людоловы. Однако когда я заявил, что не боюсь их, то препятствовать не стали — дескать, хочешь убиться — боги тебе в помощь, у нас и другие дети есть, более умные и красивые.

Вот с тех пор у меня и началась практически самостоятельная жизнь — утром ушел, вечером пришел, принес рыбу и бисер, поел, поспал, а на следующее утро опять ушел. Красота! Количества ежедневно добываемой мной рыбы хватало, чтобы на ужин каждому родичу доставался кусок граммов на двести-триста — вполне себе неплохая прибавка к рациону.

Выйдя из леса на пойменный луг, я отбросил воспоминания и занялся делом — нашел старицу, в которой оставил со вчерашнего дня верши, и подергал веревки, привязанные к колышкам — по тяжести и вибрации было очевидно, что улов сегодня приличный, впрочем как и всегда. Однако сейчас я вытаскивать свои плетеные снасти не стал — сделаю это вечером, перед уходом, чтобы рыба не испортилась. Пройдя к самой реке, я внимательно осмотрелся по сторонам — здесь была довольно хорошая видимость и приближающиеся лодки людоловов можно разглядеть за пару километров, благодаря чему у меня будет достаточно времени, чтобы спрятаться в лесу. Подобные ситуации уже бывали, и мне без особых трудностей всегда удавалось скрыться — как правило эти мерзавцы не углублялись в лес ради поиска одинокого подростка, справедливо опасаясь встречи с голядинами.

Глава 3

Убедившись, что на реке чисто, я скинул с себя рубаху и вошел в воду. Сейчас, в середине июля, вода в реке опустилась достаточно, чтобы можно было собирать раковины прямо у берега, поэтому, опустившись на четвереньки, я стал шарить руками по дну и выбрасывать добычу на берег. Поработав так с полчаса, я вышел из воды, помахал руками и поприседал, чтобы согреться, а затем принялся вскрывать раковины моллюсков. По набранной мною статистике, бисер можно было найти примерно в каждой двадцатой жемчужнице. Вот и сейчас, проверив пару сотен раковин, я сумел добыть девятнадцать жемчужин различных размеров и форм.

Поработав на берегу и согревшись под лучами летнего солнца, я вновь вернулся вернулся в реку и продолжил поиск. Сделав четыре таких захода, в результате я обогатился на восемьдесят две жемчужины — это было близко к моему среднему улову в последние дней двадцать, когда вода в реке опустилась до необходимого уровня. Решив, что план по бисеру на сегодня выполнен, я вернулся к старице, подтянул вершу к берегу и, сунув в неё руку, вытащил трепещущегося судака килограмма на полтора, после чего