Как распинали мистера Кэйтерера [Дэшил Хэммет] (fb2) читать постранично, страница - 2

похвалу стихам Данко не обвинил бы меня в отсутствии симпатий к примитивизму, но, выслушивая затрепанные метафоры и ненужные шутки, которыми обменивались папа и мистер Кэйтерер, старательно обходя суть дела, которое привело нас сюда, я чувствовал, что все эти околичности, эти пережитки индейских советов и бушменских общинных домов, следовало бы отбросить в пользу современной ясности и краткости изложения.

— В Китае есть центральное правительство. — Мистер Кэйтерер наконец-то добрался до сути дела. — Но это ничего не значит. Может, завтра там будет новый президент, диктатор, император. Безразлично, кто им окажется и окажется ли вообще. Реальная власть — в руках тучунов, губернаторов провинций. Настоящее централизованное правительство появится тогда, когда один из тучунов станет достаточно крупной шишкой, чтобы купить или прихлопнуть остальных. Думаю, что мне известно, кто им станет, — вот почему я ввязался в это дело.

Неважно, как его зовут, но мы с этим тучуном — именно с этим — старые друзья. Мы и раньше вместе проворачивали дела, и с хорошей прибылью. А теперь смотрите! США — это США, а Китай — это Китай, но ведь люди есть люди, а политика есть политика. Ведущие кандидаты на пост главы Китая сейчас — это Чжан Цзо-лин и Фэнь Ю-сян, и в хвосте плетется еще парочка кандидатов послабее. Они уже давно играют в эти игры и прекрасно друг друга уравновешивают. Ни у одного не хватает сил спихнуть противника с дорожки. Пат!

Знакомо звучит, а? Точно как добрые американские выборы, а? Ну и что получается, когда пара кандидатов столкнутся лбами? Я вам напомню, что получается. Кто-то, о ком и не вспоминал никто, но кто решил сам о себе позаботиться, прорывается вперед и заграбастывает кресло себе. Эта темная лошадка и есть мой приятель-тучун. Получается чистая рулетка. У него хороший шанс обстряпать дело, но ему нужна поддержка — в твердых американских долларах. Если он выиграет, я получаю концессии — шахты, а может, и нефть. Если проиграет — плакали мои деньги. Чистая рулетка — делайте ставки, ловите удачу. Но у меня хороший шанс — я знаю своего человека, и он на уровне.

У меня не хватило бы денег, чтобы раскрутить дело самолично, да и будь их достаточно — не стал бы. Слишком я стар, чтобы влезать в рисковое дело по уши. Вот я и сколотил синдикат: взял еще четверых, согласных рискнуть по маленькой, если шанс хорош. Каждый из нас внес свою долю, денежки дожидаются отплытия в Китай — и тут появляется первый гвоздь.

Из ящика стола мистер Кэйтерер извлек небольшой белый конверт и передал папе. Я встал и заглянул отцу через плечо. Марка была японская, штемпель города Кобе, адрес написан крупным, но несколько неровным почерком:

Хопкинсу Ф. Кэйтереру, эск. 1021 Банк «Симэнс» Сан-Франциско, Калиф., США

Письмо (тем же почерком) гласило:

Дорогой мистер Кэйтерер!

Благодаря счастливому случаю я нахожусь ныне в таком положении, что могу оказаться Вам весьма полезен. Дело висит на волоске, но, если Вы поторопитесь, я смогу предотвратить огласку в прессе Ваших сделок с почтенным К.

Нью-йоркские чеки должны быть выписаны на мое имя, но выслать их следует на имя мистера Б. Дж. Рэндалла, Центральный почтамт, Лос-Анджелес, Калифорния.

Это письмо должно оказаться в Ваших руках к десятому числу текущего месяца, и чек должен попасть к мистеру Рэндаллу не позднее пятнадцатого. Верю, что Вы не захотите неосторожными действиями подвергнуть опасности Ваши азиатские планы, и остаюсь

с исключительным уважением Фицморис Трогмортон.

Р. S. Десяти тысяч долларов будет довольно.

— Итак. — Папа покатал сигару губами и положил письмо. — Вы его знаете?

— Первый раз слышу.

И тут мистер Кэйтерер потряс нас до глубины души.

— Я послал ему десять тысяч, — сказал он.

Папа выразил свое изумление тремя словами, повторять которые здесь я не вижу необходимости. Мое собственное удивление было не меньше; казалось совершенно диким, что бизнесмен уровня мистера Кэйтерера способен подчиниться столь наглому требованию.

— Вы поймите, он же меня прижал, — защищался мистер Кэйтерер. — Может, он ничего и не знает толком, так, догадывается. Может, он и доказать-то ничего бы не сумел. Да толку что? Один намек, и дело лопнет. Если все выплывет наружу, госдепартамент мне ничем не поможет, нет! А есть еще тучуны-соперники, да японцы, да русские, да британцы, да и сторонники моего знакомца! Они все на него рухнут, как тонна кирпичей, если запахнет жареным.

Если он победит, нас уже не будет волновать вой, который поднимут прочие стороны. Сливки снимем мы, а эти шавки пусть утявкаются до смерти. Но сейчас малейшее подозрение нас погубит. Что мне еще оставалось делать? Глупо платить за молчание, но я-то в каком положении: мне светят миллионы, а три строки в газете могут нас прикончить. Что мне еще оставалось, как не послать Трогмортону его деньги в надежде, что он на