Стихи [Наталья Игоревна Гандзюк] (fb2) читать постранично, страница - 3

class="book">Если нет, – завезём!

Ты же помог и мне.

Ты засеял поля,

И взошла там печаль,

Но мне себя не жаль,

Я теперь – нота ЛЯ!

И без тебя – дыра

Где-то в душе растёт,

Чёрт её разберёт,

Может, менять пора…

Тонкой мукой перламутр

Сыплется с лап и усов

И попадает на псов –

Бог, как обычно, мудр.

***

Рядом с тобой мне хочется петь –

Я не узнаю себя –

Кто-то другой говорит

Голосом моим

На твоём языке.

Если это парение как-то назвать,

Ляжет оно на полку, как пыльный том,

Рядом с другими,

Не в силах уйти я,

Не в силах остаться – нет меня.

Сердце заполнило болью,

Тело всё,

Пальцы не сжать в кулак,

Подожди, сердце, сердце,

Сейчас голубой свет мой

Найдёт где-то выход наружу

И вырвется из плена ада рёбер,

И стану я медленным взрывом,

Ослепительным, мысленным.

Ты

Глазами моими на мир

Плачешь, слушая – дышит

долго-долго Земля после снега.

***

Шанса нет –

И дороги в слезах,

И в морщинах земля.

Улыбается так

Только девочка бледная-быстрая.

Улыбается так,

Что я вновь вспоминаю о том, что живой.

Криком где-то в груди,

Где-то там детвора

В глубине, в черноте двора

Под огромною старою грушей

В союзе ладоней-ладоней.

Здесь,

В последнем снега ряду,

Мироточат иконы,

И ногами мы давим печали,

Наступаем на лики.

Слепы мы,

Слепы наши поводыри.

Водит солнце лучами,

Обнимает больных и святых.

Кто не знает – зовёт Тебя…

Светлый

Пролетает, как жизнь моя,

Мартовский вихрь.

***

Тёплый вечер,

Слепого вывела мать

Походить, погулять, подышать.

Собаке породы Хаски

Жарко. Лает она итребует ласки.

Мокрым бархатом серым

Снег бледнеет в низинах,

Как на треснутых миражах

Или старых голландских картинах.

На окраине дня замер, с воздухом слит пешеход,

Он забылся, он курит,

И никто нигде никого не ждёт.

Тот, кто выжил – тот выжил,

Отрясая бинты и осколки.

Из короткой зимней войны,

Проиграв все бои, как голодные волки.

А зачем мы дожили?

А зачем мы дошли до весны?

Потеряли мы всех. На границах в траве

Вещий первый вскрик перепёлок.

– Оперировать будем? Где-то в сердце скрылся осколок.

– Где-то в сердце осколок? Я оставлю себе. О тебе.

Ни к чему операция.

Я сегодня хочу только петь и играть на трубе.

Я сегодня сыграю последний «Севастопольский вальс»,

Чтобы пары парили над миром

И хоть чем-то напомнили нас.

ПЕСНЯ КАМБАЛЫ

Лежу на дне

И представляю,

Что я – песок, что я – трава,

Что я – коралл, что я – листва,

Что я – лишь камень.

Там где-то высь,

Там где-то свет,

Там где-то ила, глины нет,

И нет песка, и нет травы,

И нет кораллов и листвы,

И рыбок нет, и раков нет,

А я лежу, лежу на дне

И представляю, что я – свет,

И представляю, что я высь,

Я – высь, я – свет,

Но я на дне

Лежу, как камень.

И если я представлю вдруг,

Что я – паук или чёрный жук,

На теле на моём сейчас –

Пусть не пугает это вас –

Возникнет жук, паук и жук

Ещё бледней, ещё страшней.

Так и живу, так и молчу,

И так я камбалят учу:

– Скрывайся так и прячься так!

Не суетись и затаись!

И будешь всем, но не собой,

И будешь жив, и будешь свой,

И долго жив, и долго свой,

Как вечный сумрак и как риф,

Как мир солёный и родной,

Как этот камень.

Моя тоска живёт на дне,

А я парю, парю во сне –

Там рыбы с крыльями живут,

На грани двух миров снуют.

И я парю, и я лечу,

И представляю, что я – грань,

И представляю, что – без ран.

И на моём… И я без ран!

И рано-рано, как в раю,

Лечу – себя не узнаю,

И вот на теле крылья есть,

И на моём, и на моём,

Но я не там, я только здесь,

а рядом – камень.

А может, больше не играть?

Не представлять и всех послать?

И лучше съеденному быть,

Но хоть