Мой Коктебель [Валерий Семенович Вычуб] (fb2) читать постранично, страница - 2

Не моя.

О чём заговорить с тобой? Не знаю.

Тебя я иногда на улице встречаю.

Гуляешь. Где-то снова загораешь.

Какая скучная.

Наверно подменили.

В Москве в тот год январские метели выли.

А в декабре я не встречал тебя.

**********************************************

Планерское

Вечером. Опустеют пляжи.

Тень от горы легла на море.

Слышней волны. Пронзительней чайки.

Они уже не боятся. Нашей любви.

Он приедет на море. Пройдёт по пляжу.

Он потянется. Улыбнётся. Ничего не скажет.

Будет Весь День Загорать. Познакомится с

девчонкой.

Вечером Дискотека Луна. Жизнь со следующего

утра полна.

И волна подползла спросила вы здесь когда-то были

Он ей ничего не скажет.

Ветер на вершине даже в жаркий день

сдувает со скалы а до моря 200 метров.

каких-нибудь 200 метров

Целых 200 метров.

В мае ли июне там целое море цветов

После июньских дождей аромат белых

акаций и ещё не взорвался Чернобыль.

Девчонки-официантки поутру спешат в столовую

5 часов утра. Вся жизнь впереди.

Чёток шаг. Прекрасен мир.

Кухонный смрад. Гул очереди. Каждый

день одно и то же.

И вечером море. С причала вниз

Головой

В завтрашний день.

Как оно улыбается. Выходит из-за Киик-Атлама.

Каждый день новое. Всё ждёт

от нас чего-то.

Иногда на набережной

Продавали шашлыки. Иногда там бывали чебуреки. Иногда мы пили пиво, играли в карты и даже бывали счастливы. Возвращались: пили пиво, играли в карты, ели шашлыки.

Иногда чебуреки.

“Здесь вы можете отдохнуть, позагорать, пособирать красивые камни Кара-Дага: сердолик, халцедон, яшму, агат, опал, аметист.”

**********************************************

Коктебель. пансионат “Голубой залив”.

Шш. Не пиши стихи. Напиши мне на память прозу. Как осенние хороши розы. У первого корпуса. И картины на стенах хороши. Поднимаешься на второй этаж. Людка, кажется, не умерла. И живёт себе в 202-м номере. Это мы все: ты и я померли. Не пиши стихи.

**********************************************

Чёрный очень поздний виноград

Не сняли, птицы расклюют

А то и сам пропадёт

Здесь в низине не слышно моря

Неухоженный участок

Рядом река, что весной наверняка

Заливает

Доживём до весны, давай попробуем

Кто знает

**********************************************

станция Север

Остановки от станции Север

До пленительной станции Юг.

Остановки от станции Клевер

До Полынь, Синева, Урюк,

До Джанкой, Перекоп и дальше,

Щебетовка, мыс Меганом.

Не считай остановки, мальчик.

Мы на следующей сойдём.

Обязательно чтобы были

Удивительные слова.

Мы билет не туда купили.

И теперь болит голова.

Слишком больно

Считать как раньше

Перекоп, Джанкой, Меганом.

Лучше станция Одуванчик.

Деревянный северный дом.

**********************************************

Красная площадь

Воробьи склевали крошки

Закрывается кафе

Дождик, подожди немножко,

Сделай пусто на шоссе.

Чтобы не пришла машина

Чтоб меня никто не взял.

По Красной площади гуляла проститутка. Первая. Длинная, как жердь. Страшная, как перестройка.

А я уезжал на юг.

Какие-то пыльные, полупустые, дополнительные поезда. Все, кому надо, уже уехали. Никому не надо, спешат пить, завтра совсем запретят. Спешат спать, вся страна в спячке.

И воет толстая дура о свободе небывалой. Ещё взовьются бесы рой за роем. А сейчас затишье. Запах пыли и стук колёс.

Вспомнится бабка на перроне, продаёт картошку, семечки в кулёчке. Никто не покупает, поезд стоит так долго, так долга старость, мерзкая великая Россия.

Не сейчас ли свердловский упырь разрушает ипатьевский дом?

Грянет Спитак, взорвётся Чернобыль. Плывём по России. Скоро Перекоп.

Ещё не плавают трупы в Чёрном море. Не гуляет по набережной крокодил. Могилевич сидит у себя в Солнцево, тараканов разводит. Сколько там тараканов. Где мафия, там и грязь, что в Италии, что в России. Скотская феодальная задумка.

Крымские провинциалы, как у вас всё всегда хорошо. Есть проблемы: шаланды ушли, но кефаль не поймали, акация в этом году цвела недостаточно белая, недостаточно душистая. Обрубите, обрубите скорей хвост, Перекоп свой раскопайте. И плывите к себе, в Грецию плывите. Но суровы воды Геллеспонта, не пролезет, ой, не пролезет Крым.

Тяжело быть чужим. На кой чёрт всё это? от Чукотки до Пятихатки.

Ладно. Будем жрать фрукты. Дешевые, экологически чистые.

Как пахнут сухие травы, полынь, чабрец, закопаться бы в траву, вон рядом с Максимилианом Александровичем.

Но придут татары, раскопают.

Странный мирок, целое столетье кануло как в бездну, какое на дворе тысячелетье, да любое, племена хунну, новый русский язык, да он уже здесь.

Вычерпать океан чайной ложкой попытались и хватит. С тех, кто ещё жив, даже слишком хватит.

Пишуть. Эти опять пишуть. Буфетчик Петруша, горничная Лиза пишуть. Лакей Смердяков ваяет о бессмертном. “Господи