Суфийские секреты внутренней гармонии «Алифбеи тайр» (Азбука птиц) [Алибек Закирович Абдурахманов] (fb2) читать постранично, страница - 10

подходит для нечистого, нежели для нашего тела. А что касается суфийского «слияния с Истиной» – такое «слияние» происходит на этом свете с живыми суфиями, а не после того, когда они покинут свое тело. То тело, которое не мешает им переживать это состояние. Но сама формулировка «слияние» (хотя она давно привилась) в корне неправильна. Суфий в состоянии «халь» настолько забывает о своем «Я» (созерцателе), что остается только Он (созерцаемый), и создается впечатление, что кроме Него никого и ничего нет. Это слияние? Если суфий узрел бы всё сущее (пусть не воочию, а как-то по другому) и ведал бы все тайны и помыслы Всевышнего – можно было бы сказать, что произошло «слияние». Здесь же – созерцание Бога душой, а не слияние с Ним воедино. Слияние невозможно ни на этом, ни на том свете. Даже предполагать возможность такого слияния – греховно! «Силки» не означает тело, это – нечистый, наущатель.

Даже Нажмиддин Кубро жил с этими «силками», что можно узнать из его слов:

«Девест даруни ман ки пинхони нест

Бардаштани сараш бо осони нест,

Имонаш хазар бар талкин кардам

Он кафиро сари мусулмони нест»

Подстрочный перевод может быть таким: « Во мне сидит див, он никак не уймётся. Нелегко с ним справляться. Сколько раз говорил ему о вере, а он ярый неверный, никак не уверует». Это говорит Нажмиддин Кубро, которого называли Валиторош /воспитатель святых/. Кубро, о ком, в «Языке птиц», есть притча, где от одного взгляда его, в миг озарения, стал святым такое животное, как собака. До какой бы высоты совершенства человек не дойдет, эти обрывки силок будут пребывать с ним. О наущениях сатаны мне встретился очень удачный пример в маленькой статье религиозного журнала Узбекистана «Хидоят». В ней для примера приводится зеркало…И спрашивается:

«Может ли нанести вред человеку отражение змеи в зеркале, или могут ли отраженные там нечистоты осквернить, прикасающего к отражению?». И ответ: «Конечно же, нет! Вот так и мысли, которые противны нашей душе, вере не могут нанести нам никакого вреда». Словами Навои: « Но в бурлении волн морю что за беда? ».

В конце поэмы Навои поведал, как сетовал (осознавая и признавая какой нерукотворный памятник воздвиг себе «Пятерицей» и другими произведениями), что жизнь проходит, а одна        мысль не даёт ему покоя, что не станет его, и книга останется ненаписанной, и с тяжёлым грузом неисполненного желания в душе, он перейдёт в мир иной. Стоила ли таких переживаний ненаписанная книга, будь она задумана на злобу «одного дня» (среднего века), или как программа для постижения Бога, рассчитанная для узкого круга идущих по этой стезе, до конца которой доходили и вовсе считанные люди, или если бы она была (о чем будет речь ниже) красивой сказкой для детей? И «Речь птиц», и «Язык птиц» не программа для суфиев, и не сказка. Они – отчёт тех, кто достиг единения, кто побывал там, высоко, куда нам недоступно. В этом отчёте, в силу определенных причин, они не могут открытым текстом поведать постигнутые истины, но страстно желая помочь нам, «рождённым ползать», изобрели язык, который понятен истинно страждущему. Ныне среди некоторых литературоведов появилось твёрдое мнение, что поэма Навои «Язык птиц» написана для детей. Видимо в основе такого взгляда, лежит то, что Навои увлёкся книгой Фаридиддина Аттара в раннем возрасте. Но Навои был подростком одарённым и подростком своего времени, знавшим наизусть Коран, изучавшим хадисы. Хотя «Язык птиц» и не пособие для суфиев, но и уничижать это гениальное произведение непозволительно.

Я так был уверен в истине из «Языка птиц», что, ткнув пальцем в аят Корана, противоречащий основной идее поэмы, воскликнул: «Здесь должно быть другое слово! Ошибка в переводе!», и пустился в поиски. Удостоверившись, что был прав, даже не обрадовался – настолько был уверен в своей правоте. Я и вдруг нахожу ошибку у самого Крачковского? Не будем спешить….

Крачковский Игнатий Юлианович. Советский востоковед – арабист, академик. Один из создателей школы советской арабистики, знаток арабской культуры и литературы, автор 450 печатных научных трудов, огромен его вклад в исламоведение… Но … Перевод Корана им был выполнен в рабочем варианте и не предназначался в таком виде для издания, и был издан лишь как архивный материал учёного.

Интересующий нас аят (Коран.49:12) в переводе И. Ю. Крачковского звучит так «О те, которые уверовали! Берегитесь многих мыслей! Ведь некоторые мысли – грех;»(10). В первом, полном переводе Корана на русский язык, (перевод Г. С. Саблукова) этот аят записан так: «Верующие! Чаще всего удерживайте себя от подозрительности; некоторыя подозрения – законопреступны»(11). Теперь посмотрим как, и в связи с чем, приводил тот же аят Ибн Хазм (перевод М. А. Салье) в своей книге «Ожерелье голубки»: «…никому не дозволено думать обо мне иное, чем то, на что я вознамерился, и сказал Аллах-велик Он: «О те, кто уверовал, избегайте многих

--">

Пожертвовать