свидания.
Неужели это неверность, если она просит кого-то другого зажигать огонь?
Думаю, да. И на следующий день говорю ей об этом, рассказываю, как наблюдал за ней с пожирателем огня. Она злится на меня за то, что я шпионил за ней.
Но мне кажется, на самом деле она злится не из-за этого. У меня такое чувство, будто она знала, что я шпионил, и даже хотела, чтобы я шпионил, но у меня нет настроения играть в ее игры. Я кричу, что теперь она моя жена и ей не положено заниматься сексом с другими мужчинами.
— У меня не было секса с другим мужчиной, — кричит она в ответ.
— Ты не должна обнаженной находиться рядом с другими мужчинами! Вот что я подразумеваю под неверностью!
— Когда мы с тобой занимаемся сексом, я ведь изменяю огню — говорит она. — Но все равно занимаюсь.
— И что это значит?
— Ты знаешь, что это значит.
— Нет, не знаю. Скажи мне.
— Мне нужно, чтобы моя киска периодически поджаривалась.
Мы пристально смотрим друг на друга.
— Ты же знаешь, как я это люблю, но отказываешься удовлетворить меня. Вот почему я вынуждена обращаться в другие места.
Она права. В течение последних нескольких месяцев я был категорически против этого: выбросил все спички и зажигалки из дома, даже попросил газовую компанию отключить газовую колонку и плиту. Мы готовили еду в микроволновой печи.
Я грозно указываю на нее пальцем.
— Никогда, никому другому, не позволяй делать это с тобой, — приказываю я.
— Мне нужен огонь!
— Не важно. Мне все равно. Я не хочу, чтобы ты это делала с кем-то другим.
— Ты же сам этого делать не хочешь, — раздраженно парирует она.
Я смотрю на нее, делаю глубокий вдох.
— Я сделаю это, — говорю я.
В: Ты злишься на женщин?О: Нет.В: У тебя есть какие-нибудь друзья женского пола?О: Нет.В: Как ты думаешь, почему?О: Они мне не нужны.
Когда мы встретились, я работал на крысиной фабрике, на конвейере, управлял системой, отделяющей здоровых крыс от больных, перенаправляя их к соответствующим процедурам умерщвления. С моего участка хорошие крысы направлялись на станцию снятия шкур, а оттуда — в чаны для жира.
Именно так мы получаем мыло.
Большинство людей не знают, откуда берется мыло и как его делают. Это один из немногих продуктов в Соединенных Штатах, для которого не требуется маркировка ингредиентов. Народ думает, что мыло подобно соли; природный элемент, состоящий только из самого себя.
Но оно производится из крыс.
Основа нашей страны покоится на ужасах, о которых люди не хотят знать или слишком глупы, чтобы осознать их существование.
Я хотел, чтобы она была чисто выбрита. Это был мой собственный фетиш. Я сказал, что хочу побрить ее, водя рукой по ее лобковым волосам, представляя ее промежность гладкой и безволосой.
Она застенчиво придвинулась ко мне и прошептала на ухо.
— Не сбривай их, — сказала она. — Выжги.
Мы занимались этим в постели на огнеупорной простыне. Я поднес спичку к ее кустику, наблюдая, как маленькие вьющиеся черные пряди опаляются, чернеют и исчезают. Огонь лизал и ее кожу, прижигая неровными участками, напоминавшими слезинки. В конце концов она застонала, воздев таз высоко в воздух, и сильный аромат ее возбуждения смешался с запахом серы от спичек и ее опаленных волос и кожи.
Я овладел ее, безволосой и обожженной.
Два года, восемь месяцев и четыре дня.
Вот, сколько мы были вместе.
* * *
В итоге Тимоти Лири[2] оказался слабаком. Он умер традиционным образом, в окружении семьи и друзей, в последний момент испугавшись довести до конца свой план самоубийства, опубликованный в Интернете. Эта смерть была его последним заявлением — отступлением к общепринятым нормам, — и оно аннулировало все, что он делал раньше, все, над чем он работал, все, что имело значение в его жизни. Оно разоблачило ложь, лежащую в основе его существования.
Последние заявления — только они имеют значение.
Рак, сказал доктор.
Цвет — вот единственное отличие. В остальном все тоже самое, как у любой другой женщины. Те же тактильные ощущения, тот же запах, тот же вкус. Идентично по структуре, только оттенок кожи отличается от нормы.
Она поливает мой член жидкостью для розжига и говорит, что будет совсем не больно. Я ей не верю, но все равно готов попробовать. Я завожу ее, водя свечой над влагалищем, пока они оба, она и воск, не начинают течь.
Она поджигает мой член Биком. Она права, горящая жидкость опаляет, но я этого не чувствую. Я быстро засовываю член внутрь. Ее киска горячая и тугая, она мгновенно гасит пламя, и мы оба одновременно кончаем.
Когда я поджигаю дом, она спит, вырубленная каким-то обезболивающим препаратом, который врачи прописали ей от рака.
* * *
Если я попаду в аварию, говорю я ей, буду в коме или парализован, — стану одним из тех парней, которые не могут пошевелить ни единым мускулом, а могут
Последние комментарии
2 дней 10 часов назад
2 дней 11 часов назад
2 дней 11 часов назад
2 дней 11 часов назад
2 дней 13 часов назад
2 дней 14 часов назад