Больное место [Виктор Ефимович Ардов] (fb2) читать постранично, страница - 2

сейчас нам всем не до пальто! Бери на себя!.. Слышишь?!

— Осторожней же! Что вы делаете?!

— Нет что ты делаешь?! Ты будешь его нести или нет?!

— Не буду больше! Вот что, товарищ Кобозев, считайте, что я вас тут на лестнице уже поздравил…

— Кого, кого поздравил? — с интересом спросила хозяйка шкафа.

— Вашего мужа, товарища Кобозева Михаила Петровича…

— Ха ха-хи! Вы слышите, товарищи?! Во-первых, муж у меня не Кобозев, а Сидоренко! Вот он, мой муж…

— Как так Сидоренко?.. Позвольте, это двадцать вторая квартира?

— Ну, двадцать вторая.

— Значит, должен быть Кобозев! Позвольте, как же так?.. Я к вам пришел как директор… с целью поздравить, а вы мне говорите, что вы не Кобозевы.

— Видали вы его? Он хочет нас уговорить, что мы Кобозевы! Сам ты Кобозев! Ну, берись, ребята, уже немного осталось… Раз-два, взяли! Раз-два, разом!..

— Полировку, полировке пощадите, ироды!

— Что за черт — бормотал поздравитель. — Записано у меня точно шестой корпус, квартира 22…

— А это седьмой корпус. Ясно?.. Левее, братцы, левее несите.

Шкаф, покачиваясь, уплывал все выше и выше.

Директор безмолвно стоял, рассматривая длиннющий разрыв на пальто. Стоял до тех пор, пока углом шкафа его не наподдало в спину. Тогда он качнулся, схватился обеими руками за перила и хриплым голосом заявил:

— Тогда я пошел, знаете ли… Счастливого новоселья!.. За что же я себе пальто у вас разорвал, а?

— А не имей привычки не знать своих кадров! — отозвался распорядительный бас. — Сперва познакомься, разузнан, кто Кобозев, а кто не Кобозев! Вот так. Легче ты! Снизу берись! Снизу! А теперь сверху!..

Директор уныло поплелся по лестнице вниз. Через три минуты он робкой иноходью подходил к своей супруге, все еще сидевшей на скамье в сквере.

Жена спросила:

— Что это ты гак скоро? Поздравил? А-а-а-а!.. Кто ж это тебе пальто погубил?!

— Никто. Оно само собою. При этом… при поздравлении. В общем, пошли домой!

БОЛЬНОЕ МЕСТО

Кто же не знает: если у вас есть больное место, именно этим местом вы и будете тыкаться обо все мыслимые и немыслимые предметы на вашем пути.

Товарищ Мусляков Павел Прохорович, занимающий немалый пост — заместителя председателя облисполкома по промышленности, — познал этот закон на собственном опыте. Но познал своеобразно, мы бы сказали, ибо больным местом у него оказалось… Впрочем, расскажем, как оно вышло на деле.

Павел Прохорович вернулся с работы позднее обычного, и по многим признакам супруга его, Екатерина Степановна, установила, что ее благоверный в дурном настроении. В очень дурном! Он угрюмо сел к столу, чтобы в одиночестве скушать свой обед (семья, не дождавшись Павла Прохоровича, отобедала раньше) Молча возил ложкой по глубокой тарелке со щами, громко вздыхая, отщипывал кусочки хлеба прямо с хлебницы, перчил и солил еду так, словно не себе самому готовил блюда, а собирался отравить некоего врага…

И вдруг поднял голову, прислушался. И спросил жену:

— Это кто еще там разговаривает?

— Кто, кто… К нашей Клавочке подружка пришла, Леля. Сидят на диване, кроссворд решают…

— Чего решают?

— Ну, кроссворд. В журнале. Что ты, не знаешь? Там разные клеточки, и в каждую клеточку букву надо вписать, чтобы вышли слова…

— Какие такие слова?

— Да ты что придираешься? Слова, которые тут же, в журнале, описаны…

— Как описаны?

— А ну тебя, Павел! Ты уже совсем с ума сошел!..

И супруга, убрав со стола грязную тарелку, вышла из комнаты.

Мусляков же стал прислушиваться Две веселые девушки смеялись от беспричинного молодого веселья, перекидывались вперебой такими репликами:

— Строительный материал из шести букв…

— Какая первая буква.

— Не знаю. Последняя буква — «ч»…

— «Ч»… «ч»… Стой! Это, безусловно, кирпич!

— Правильно! Как мы сразу не догадались?

Взрыв смеха.

Мусляков опустил голову и перестал жевать.

— Какое им-то дело до кирпича?.. — пробормотал он сердито — Ну. ладно, ну, признал же я сегодня на бюро обкома, что с кирпичом у нас в области плохо. Ну, моя вина. Ну, не наладил. Не поощрил инициативу… Но дома-то уж, кажется, можно было бы мне дать покой?..

А девицы, отсмеявшись, продолжали:

— Восемнадцатое по горизонтали… Начинается как раз этим «ч»… Что там написано?

— Кровельный материал. На «ч». Как ты думаешь?

— Стой. Лелька, я знаю! Ей богу! Это чечевица!

— Черепица, дура!.. А чечевица, знаешь что? Крупа…

— И не крупа, а бобы такие темненькие…

— Ну, все равно… Чечевица, говорит, кровельный материал!.. Ой, не могу!

Новый взрыв смеха. Мусляков бросает вилку на стол.

— Они что, нарочно, да?.. Мало меня грели сегодня за эту черепицу и за камышит?

Он разевает рот, чтобы крикнуть дочери что-нибудь строгое, но передумывает. Снова берет в руки вилку, начинает ковырять котлету, однако прислушивается.

— Домашний