очаровательной улыбкой:
– Леди Осборн, мисс Баннинг, как приятно видеть вас вновь.
Младшая расцвела в ответ, продемонстрировав ямочки на щеках.
– Добрый вечер, мистер Райленд.
Старшая нахмурилась. В ее ясных миндалевидных глазах промелькнуло неудовольствие (или ему это показалось?).
– Здравствуйте, мистер Райленд. – Уинтроп бесстрашно продолжал:
– Я был бы счастлив, если бы смог обратиться… – Виконтесса остановила его на полуслове:
– Мне очень жаль, мистер Райленд, но карточка для танцев у моей сестры заполнена целиком.
Уинтроп медленно поднял брови. Однако младшая опередила его:
– Моя карточка совсем не заполнена. – Минерва выстрелила сердитым взглядом в сторону сестры.
Леди Осборн залилась румянцем. С раскрасневшимися щеками она была просто обворожительна.
– Минни, помолчи.
Младшая сестра тоже раскраснелась, ее глаза заблестели от возмущения.
– И не подумаю! Я не нуждаюсь, чтобы ты говорила за меня.
– Вы правы, мисс Баннинг, – встрял Уинтроп, сознательно подливая масла в огонь. – Никогда не надо позволять говорить вместо себя ни сестре, ни кому бы то ни было.
Господь знал, как бы ему не понравилось, если бы кто-то из его братьев вдруг вздумал решать за него. Он мог только представить себе, к каким последствиям это могло привести.
Виконтесса бросила на него взгляд, полный смятения и ярости. Это было бешенство, которое невозможно проигнорировать. Он даже предположить не мог, что она обладает таким мощным темпераментом. Обычно она казалась спокойной и уравновешенной.
– Мистер Райленд, я благодарна вам за внимание и поддержку моей сестры, но полагаю, и вы не можете не согласиться со мной, что она слишком молода и вам не пара.
Нервный смешок застрял в горле у Уинтропа. Он не знал, посмеяться ли ему над этой женщиной или напрямую сказать, что думает о ее высокомерии.
– В самом деле? – спросил он, коротко хохотнув.
Лишь на мгновение леди Осборн смутилась, словно его на-смешливый тон достиг цели. Когда их взгляды встретились, в ее прищуренных глазах стоял вопрос. Уинтроп почувствовал, как ей хотелось вырвать у него ответ.
– Да, мистер Райленд, в самом деле. – Сказано было уклончиво, но твердо.
Минерва переступила с ноги на ногу, вздрогнув при этом. Уинтроп не удивился: такие тоненькие башмачки не защищают от холода мраморного пола.
– Но, Мойра, я хочу потанцевать с ним!
– Благодарю вас, мисс Баннинг, но… – улыбнулся Уинтроп, переводя взгляд на старшую сестру, – но я приглашал не вас.
Судя по выражению их лиц, он был отмщен. Вот оно – сходство между сестрами. Это было поразительно, как они стали похожи друг на друга, когда стояли, открыв рты.
– Или ваша карточка тоже полностью заполнена, леди Осборн?
Она была потрясающе хороша в своем смущении. Румянец залил щеки и шею. Ее зеленые глаза вдруг засветились золотом. Внезапно Мойра Тиндейл перестала казаться холодной и замкнутой. И стало не важно, что в этот момент она не видит его насквозь. Зато он видел. Она не могла себе представить, что он желает ее гораздо сильнее, чем ее маленькую милую сестричку.
– Я… – Она беспомощно посмотрела на него. Она не знала, что сказать. Это было очевидно, а ему хотелось услышать «да». Ему надо удостовериться, что она благоухает так, как он это представлял себе. Она должна пахнуть холодной, хрустящей зимой с легким ароматом тепла. Шоколад и корица на пронзительном ветру.
– Вы очень любезны, мистер Райленд, – начала Минерва. Ее лицо было непроницаемым. – Однако моя сестра все еще в трауре по своему мужу и, боюсь, откажется от танца.
Беззастенчивая ложь. Едва ли он когда-либо слышал такую. И лгунья понимала это. Однако это не остановило ее, и она говорила, глядя ему прямо в глаза. Уинтропу хотелось, чтобы девушка не была такой бесстыдной. При этом не имело значения, был ли он сам порочен или нет. Он поклонился, уступая, его взгляд остановился на Мойре.
– Примите мои извинения, миледи. Желаю хорошо провести вечер. – Прежде чем отойти, он, щелкнув каблуками, слегка улыбнулся младшей из женщин: – А вам остаток бала, мисс Баннинг.
Он отошел от них уже на два шага, но тут страсть к озорным выходкам заставила его повернуть назад.
– Простите, леди Осборн. – Сестры посмотрели на него. Уинтроп доброжелательно улыбнулся. – Если вы когда-нибудь снова решитесь танцевать, пожалуйста, дайте мне знать.
Виконтесса широко распахнутыми глазами глядела на него, а Уинтроп уходил ликуя. Ее облик чудесным образом запечатлелся в его памяти.
У него были голубые яркие глаза. Она не могла придумать, с чем их сравнить. С сапфиром – банально, с бирюзой – слишком неестественно. Индиго – совершенно не то. Его глаза были…
Ба-бах.
– Мойра, что случилось?
Вздрогнув, Мойра Тиндейл сунула ноющий от резкой боли большой палец в рот, слизывая выступившие капельки крови. Вздохнув, она отвернулась от окна.
– От глупости не бывает лекарств, Октавия. Я опять напоролась на гвоздь.
Октавия Шеффилд-Райленд
Последние комментарии