Экономическая мысль. Том 2 [Мюррей Ньютон Ротбард] (pdf) читать постранично, страница - 3

случае больший, чем вклад горстки выдающихся мыслите‑
лей. Таким образом, важные аспекты экономической мысли оказывают‑
ся опущены, и получающаяся в конце концов теория оказывается мел‑
котравчатой, выхолощенной и безжизненной.
Более того, при подходе, основанном на выделении «немногих вели‑
ких людей», игнорируется диалогичность самой истории, контекст идей
и движений, то, как люди влияли и реагировали друг на друга. Самой
наглядной демонстрацией этого аспекта работы историка для меня стал
двухтомный труд Квентина Скиннера «Истоки современной политиче‑
ской мысли», значение которого можно по достоинству оценить и не раз‑
деляя бихевиористской методологии автора4.
Для меня — как, вероятно, и для всех — идея непрерывного прогрес‑
са науки, ее движения «вперед и вверх» была полностью опровергнута
знаменитой книгой Томаса Куна «Структура научных революций»5. Ее
автор уделил ноль внимания экономической науке, вместо этого сосре‑
доточившись на таких неизменно «точных» науках, как физика, химия
и астрономия, что является стандартной практикой у философов и исто‑
риков науки. Введя в интеллектуальный дискурс слово «парадигма»,
Кун разрушил то, что я предпочитаю называть «виговской теорией исто‑
рии науки». Эта теория, которую разделяют почти все историки науки,
в том числе экономической, состоит в том, что научная мысль развива‑
ется постепенно, год за годом, путем разработки, тщательного анализа и
проверки теорий, и таким образом наука движется вперед и вверх, с ка‑
ждым годом, десятилетием и поколением узнавая больше и получая все
более правильные научные теории. Подобно стороннику виговской тео‑
рии истории, придуманной в Англии в XIX в., согласно которой поло‑
жение дел постоянно улучшается (и поэтому не может не улучшаться),
адепт виговской теории истории науки явно или неявно утверждает (на
первый взгляд с бóльшим основанием, чем обычный виг‑историк), что
3

ix

Введение

x

в любой отдельной научной дисциплине «более позднее, всегда лучше
более раннего». Независимо от того, занимается ли он историей науки
или историей вообще, он, по сути, утверждает, что в любой момент ис‑
торического времени «то, что фактически имело место, и было правиль‑
ным» или, по крайней мере, оно было лучше, чем «то, что было раньше».
Неизбежным результатом становится самодовольный оптимизм в духе
доктора Панглосса, который не может не вызывать острого раздраже‑
ния. В историографии экономической мысли следствием такой позиции
становится твердая, хотя и не выраженная явно точка зрения, что каж‑
дый отдельный экономист или по крайней мере каждая экономическая
школа внесла свою важную лепту в неизбежное движение вверх. По‑
этому неоткуда взяться крупной системной ошибке, которая сделала бы
глубоко ущербной или даже несостоятельной целую школу экономиче‑
ской мысли, не говоря уж о том, чтобы завести в тупик всю экономиче‑
скую науку в целом.
Однако Кун потряс мир философии, продемонстрировав, что наука
развивается совсем не так. После того как центральная парадигма вы‑
брана, никто не занимается ни проверкой, ни отсеиванием, а попытки
проверить базовые посылки предпринимаются лишь тогда, когда серия
провалов и аномалий в господствующей парадигме ввергает науку в «со‑
стояние кризиса». Совершенно не нужно принимать нигилистический
философский подход Куна — подразумевающий, что ни одна парадигма
не является и не может быть лучшей, чем другая, — чтобы понять, что
его не столь прекраснодушный взгляд на науку выглядит правдоподоб‑
ным и с исторической, и с социологической точки зрения.
Но если стандартное романтическое, или оптимистическое, представ‑
ление не работает в случае строгих наук, то тем более оно не может не
быть полностью неадекватным применительно к таким «нестрогим нау‑
кам», как экономика — дисциплина, в которой невозможна лаборатор‑
ная экспериментальная проверка и где на экономические представления
человека оказывают влияние многочисленные еще менее строгие дисци‑
плины, такие как политика, религия и этика.
Поэтому для экономической науки не может быть действительной
никакая презумпция о том, что более поздние идеи лучше, чем более
ранние, или что все знаменитые экономисты внесли заметную лепту
в развитие этой дисциплины. Нельзя ведь утверждать, что каждый из
них поучаствовал в возведении некоего постоянно растущего здания, —
представляется более вероятным, что экономическая теория развива‑
лась конфликтным, зигзагообразным образом, когда более поздняя си‑
стемная ошибка порой вытесняла прежние, но более адекватные па‑
радигмы, направляя тем самым экономическую мысль по совершенно
ошибочному, а возможно, и трагическому пути.
В последние годы экономическая теория, находящаяся под домини‑
рующим влиянием формализма, позитивизма и эконометрики и