Энцо Феррари. Победивший скорость [Ричард Уильямс журналист] (fb2) читать постранично, страница - 2

газеты. Газет было множество. Он читал 11 Resto del Carlino, 11 Tempo, La Nazione, La Repubblica, II Giornale, La Stampa, II Corriere della Sera и La Gazzetta di Modena. Кроме того, он читал La Gazzetta dello Sport, и И Corriere dello Sport, и Tuttosport. А еще Инженьере ежедневно просматривал L'Equipe и аналогичное бельгийское издание Les Sports. Иногда Гоцци приносил для него казавшиеся ему занимательными статьи из других газет, в частности из L'Osservatore Romana, которая считалась рупором Ватикана. Время от времени этот печатный орган яростно нападал на автомобильные гонки, внушая верующим мысль об их греховности. Много лет назад, когда еще была жива мать Инженьере, она, не обращая внимания на поносившие автогонки статьи, старательно собирала все периодические издания и книги, превозносившие успехи ее сына.

Часов примерно в одиннадцать Инженьере вызывал Дино, чтобы тот отвез его в Маранелло. Как это ни удивительно, Инженьере редко ездил на Ferrari; он выбирал для своих поездок куда более скромные и дешевые автомобили. В молодые годы он ездил на маленькой Lancia-Ardea или на Fiat 1100. Какое-то время он даже ездил на крошечном Mini-Cooper. Как-то раз он проехался на Renault, которая привлекла его внимание наличием устройства, металлическим голосом напоминавшего водителю о том, что у него заканчивается масло, или о том, что ему необходимо закрыть дверь и пристегнуться к сиденью ремнем безопасности. Он даже хотел купить эту машину, но фирма Renault стремилась преподнести ее ему в подарок — конечно же, из соображений собственного престижа. Подумать только: синьор Феррари ездит на Renault! Неплохая реклама, ничего не скажешь. Феррари, однако, от подарка отказался. Он сказал: «Я хочу купить эту машину, а не получить ее в подарок» — и тут же добавил: «Впрочем, я согласен на скидку. Процентов эдак в пятьдесят. Тогда я ее точно куплю». Такого рода сделку он и сам однажды предложил Джону Сертису, который приехал в Маранелло на обожаемой им BMW. Тогда Феррари сказал: «Beh, macchina ledesco. — Не то. Вы должны ездить на Ferrari». Разговор завершился тем, что Инженьере предложил Сертису за Ferrari 330 GT скидку в 15 процентов. Он, однако, лично проследил за тем, чтобы оставшиеся деньги были выплачены из гонорара гонщика полностью.

Оказавшись на фабрике в Маранелло, Инженьере первым делом здоровался с рабочими. Это были все больше люди местные — из Сассуоло, Фьорано, Виньо-лы, Кастельнуово, Формиджини — соседних городков и местечек, расположенных у подножия Апеннин. Они работали здесь всюду — ив литейном цеху, и в моторном отделении, и в лакокрасочных мастерских, и даже в святая святых фирмы — в Gestione sportiva, — то есть в отделении, где собирали гоночные автомобили. Пройдя через ворота на территорию фабрики и поприветствовав своих сотрудников, Инженьере направлялся к себе в офис — первое слева от ворот приземистое здание, выкрашенное охрой. Там он здоровался со своими секретарями и, усевшись за стол, просматривал бумаги, подписывал деловые документы и письма и — всегда фиолетовыми чернилами — сам писал и составлял необходимые деловые письма и документы. Инженьере занимался бумагами до часа дня, максимум, до четверти второго. После этого он выходил из ворот фабрики и переходил через Виа Джардини. В прежние времена он обедал в отдельном кабинете ресторанчика «Каваллино», у владельца которого была ферма, откуда поступали все необходимые продукты. Но в начале семидесятых, когда была построена испытательная трасса во Фьорано, он стал ходить на другую старую ферму — рядом с трассой, — где ему были отведены отдельные апартаменты с кухней и поваром, который готовил только д\я него и его ближайших приятелей. Он бывал там с Гоцци или со своим сыном Пьеро, а иногда с кем-нибудь из гонщиков компании, у которого в это время наступал перерыв в испытательных заездах. Иногда с Инженьере обедали и старые, признанные клиенты фирмы — к примеру, принц Бернгард Нидерландский, который находился в дружеских отношениях с синьором Феррари примерно с середины пятидесятых годов. Принц сам приезжал на фабрику, желая лично посидеть за рулем облюбованной им новейшей модели фирмы; в таких случаях он всегда ходил с Инженьере в старый ресторанчик при ферме, чтобы отведать «salsicce cotto» или «tortellini alia раппа».

После обеда Инженьере отдыхал в своей комнате при ферме до четырех часов, а затем возвращался в офис в Маранелло, где усаживался в кресло и включал телевизор. Обычно он смотрел телевизор до восьми часов вечера, после чего ехал домой.

Дома его встречала Лина — его любовница, которая родила ему Пьеро. О второй, неофициальной семье Инженьере знали почти все его друзья и близкие — за исключением, быть может, его матери и законной супруги. Пьеро, который после смерти старшего сына Инженьере, последовавшей в 1956 году, остался его единственным ребенком, воспитывался тем не менее под фамилией своей матери. Феррари не хотел афишировать того факта, что он является отцом внебрачного сына. Только когда в 1976 году умерла его жена Лаура, он предпринял необходимые шаги для того, чтобы Пьеро смог наконец официально носить его знаменитую