важную роль в моей собственной жизни. А пока на краю темной дороги, сворачивающей с Б198, из белого микроавтобуса вылез рослый, но очень молодой парнишка, явно напуганный до смерти. Ему было лет восемнадцать, не больше. Он помог Скрипу закатать тело Виктора в старую штору и погрузить в этот самый микроавтобус. Потом они оба сели в кабину, Скрип завел мотор и поехал в сторону кольцевого шоссе М25. Там было почти пусто ночью, но они не стали рисковать и превышать скорость. В микроавтобусе стерео работало, и Скрип включил диск. Тальков запел про самый лучший день. Тело Виктора увозили на запад. Я в то время ничего об этом знать не знала.
Случай 1. Восемь лет спустя
— Алло! — несмотря ни на что, я упорно отвечала на телефонный звонок по-русски вот уже много лет.
— Хелло! Мисс Тринити?
— Слушаю, — спросонок на английский перейти — это скорее инстинкт, а не решение.
— Извините за ранний звонок. Вас офицер Блумфилд беспокоит из участка в Грэйсе. У нас тут кое-кого арестовали. Вы сейчас свободны?
Вопрос какой-то глупый. Разбудил посреди ночи и «Вы свободны?»
— Как птица.
— Что?
— Когда подъехать?
— Как можно скорее.
— Буду через полчаса.
— Прекрасно! Ждем.
На самом деле можно не торопиться. «Как можно скорее» ровным счетом ничего не значит. Грэйс — место беспокойное, тюремный офицер участка все время занят, офицер по делу все равно будет готовиться сто лет, да и дежурный юрист, если его вызвали, тоже не скоро приедет. Ночь на дворе.
Я свернулась под одеялом и чуть не уснула, но разбуженный кот принялся выцарапывать меня из постели. Пришлось встать. Кофе ждать было лень. Пока чайник будет закипать, я опять усну. Я наглоталась какого-то сока из пакета. Так и не разобрала, какого, так как из органов чувств работали пока только слух и осязание. Нашарила в темноте плащ, дедову шляпу, с которой я не расстаюсь, и ключи от машины. А уже в машине наконец открылись глаза и заболело колено. «Меньше будешь плясать!» — сказала я вслух и поехала в Грэйс.
По дороге я гадала, но довольно лениво, что произошло на этот раз. Магазинная кража? Что-то поздно. Все-таки скоро два часа утра. Выходит, я и спала-то всего час. Наверное, вождение в нетрезвом виде. Скорее всего, ведь вчера была суббота. А по субботам, сами знаете, люди идут вечером в паб. И даже литовские рабочие русского происхождения со звучными именами типа: Виталиус Коноваловас, Вадимас Тарасенкас или Димитриус Тимирязьевас. Мрак!
Этот ночной вызов не имеет отношения к моей истории, как и многие другие, о которых я еще поведаю потом ради ясности картины, на фоне которой я живу. Такова моя работа. Вернее, таков мой приработок. Я, помимо учительства, время от времени подрабатываю переводчиком на британскую полицию и Суд Ее Величества. По вызову! И вызов этот может произойти когда угодно и где угодно. Поймают русскоговорящего нарушителя закона или просто спокойствия, а он либо не знает английского, либо тут же забывает его, и я еду переводить. Интересно это или нет, сами скоро поймете.
Уснуть за рулем я не уснула, но зато проехала поворот. На улицах было темно, фары освещали мокрый асфальт, кроме ночных грузовиков на шоссе почти не было машин. Однако уже сгущался предрассветный туман, смешиваясь с клубами пара из подвальной прачечной в двух шагах от полицейского участка. Ночь эта была не такая уж и холодная, но ужасно сырая. С недосыпу меня немного трясло.
Здание полиции в Грэйсе я не люблю. Тесная комната ожиданий, дежурному не дозвонишься, а толстые офицерши за стеклом притворяются, что тебя нет, ровно полчаса для порядка. Плевать, мы в Совке и не такое терпели. Но в этот раз к окошечку сиганула мордатая блондиночка с английской конской челюстью без подбородка и с такими близко посаженными голубыми глазами, что их хотелось раздвинуть пальцами. Англо-саксонка, в общем.
— Переводчик?
— Да.
— Сейчас сообщу дежурному.
Тюремный офицер, которого я знала уже сто лет, открыл дверь и повел себя так, будто встречает в аэропорту любимую жену, разве что не расцеловал.
— Наконец-то! Никак не договоримся.
Джим Блумфилд. Хороший дядька предпенсионного возраста. Он один из немногих, чье имя я хорошо помню из-за частых вызовов. Мне он нравился своей невозмутимостью и тем, что никогда не отпускал банальных шуток по поводу морозов и снегов. Первая реакция англичан на мое сибирское происхождение всегда сводится к весьма поверхностным ярлыкам. Однажды к нему привезли одного истеричного малого, который на простой вопрос «Как ваше имя?» начал орать, материться, плеваться, словом — провоцировать. Я всю эту дрянь переводила, едва поспевая. Джим терпеливо подождал, сложив руки на пузе, пока мы с малым оба притомились, и, не повышая голоса, сказал:
— Я все понимаю, но все-таки как ваше имя?
Очень мне его выдержка потом в жизни пригодилась.
В этот раз он коротко поведал мне о событии дня, и я окончательно проснулась. Начало было банальным. Днем охранник в
Последние комментарии
21 часов 56 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 20 часов назад
2 дней 32 минут назад
2 дней 50 минут назад
2 дней 56 минут назад