слышен вновь.
— Извините… Кто-то вошел в кафе. Я открыл дверь телефонной кабины, чтоб посмотреть. Оказалось, это просто рассыльный…
— Что вы сказали полицейскому?
— Сказал, что со вчерашнего вечера меня преследуют несколько человек… Точнее, со второй половины дня… Что они явно пытаются убить меня… Просил его арестовать типа, который шел за мной.
— Полицейский отказался?
— Он велел показать того человека. Я попытался это сделать, но опознать его не смог… Поэтому полицейский мне не поверил… Улучив момент, я спустился в метро… Выскочил из вагона, как только поезд тронулся… Петлял по переходам… Вышел напротив большого универмага возле ратуши. Прошел по всем галереям…
Бедняга, видно, шел быстро, если не бежал: голос у него был хриплый и отрывистый.
— Вот о чем я вас прошу. Поскорей отправьте детектива в штатском… В кафе «Подвалы Божоле»… Он не должен со мной разговаривать… И вообще обращать внимание… Я выйду из кафе… Тогда тот малый наверняка последует за мной… Как только вы его арестуете, я приду к вам и все выложу начистоту.
— Алло!
— Я говорю, что…
Молчание. Какая-то возня.
— Алло!.. Алло!..
Связь оборвалась.
— Я вам говорила, — как ни в чем не бывало продолжала пожилая дама, увидев, что инспектор повесил трубку.
— Одну минуту, с вашего позволения. — Мегрэ открыл дверь, ведущую в дежурное помещение.
— Жанвье. Надень шляпу и бегом на набережную Гран-Огюстен. Там есть небольшое кафе «Подвалы Божоле». Узнай, там ли еще тот малый, который только что звонил.
Комиссар снова снял трубку:
— Соедините меня с кафе «Подвалы Божоле».
Он посмотрел в окно и на другом берегу Сены, где к набережной Гран-Огюстен примыкает парапет моста Сен-Мишель, увидел узкий фасад неказистого бистро, куда иногда захаживал, чтобы выпить у стойки стаканчик вина. Вспомнил, что надо спуститься на ступеньку вниз, что в помещении прохладно и что на владельце черный фартук.
Вход в кафе загораживал грузовик. Прохожие обходили его по мостовой.
— Видите ли, господин комиссар…
— Прошу прощения, мадам! — По-прежнему глядя в окно, Мегрэ стал старательно набивать трубку.
Эта старуха со своими россказнями отнимет у него все утро, если не больше. Принесла с собой груду бумаг, планов, свидетельств, даже анализы продуктов.
— У меня всегда были подозрения, вы понимаете?
От посетительницы исходил густой, удушливый аромат духов, наполнявший помещение и перебивавший запах трубочного табака.
— Алло! Вам еще не удалось связаться?
— Пытаюсь, господин комиссар… Но номер постоянно занят… Может, трубка снята?
В одной рубашке, без пиджака, Жанвье развязной походкой перешел мост и сразу направился в бистро. Грузовик отъехал, но внутри кафе все равно было слишком темно. Прошло еще несколько минут. Затем зазвонил телефон.
— Все в порядке, господин комиссар. Телефон работает.
— Алло!.. Кто говорит? Это ты, Жанвье? Трубка была снята?.. Ну?..
— Действительно, по телефону говорил невысокий мужчина.
— Ты его видел?
— Нет. Когда я пришел, его уже не было. Видно, он все время глядел в окно кабины и открывал дверь.
— А потом?
— Вошел какой-то тип, посмотрел на телефонную кабину, подойдя к стойке, заказал стакан аперитива. Как только первый заметил его, то сразу же оборвал разговор.
— Они оба вышли из кафе?
— Да, один за другим.
— Пусть кабатчик как можно подробнее опишет их обоих… Алло!.. Возвращайся через площадь Шатле… Расспроси постовых полицейских… Выясни, не обращался ли к кому-нибудь из них минут сорок назад этот малый с просьбой арестовать его преследователя.
Когда Мегрэ повесил трубку, старуха, одобрительно поглядев на него, произнесла, словно ставя хорошую отметку:
— Вот как надо вести расследование. Вы время зря не тратите. Ничего не упускаете из виду.
Мегрэ со вздохом сел. Он хотел было открыть окно: в натопленной комнате становилось душно, но решил все-таки спровадить министерскую протеже.
Обен-Васконселос. Эта фамилия надолго врезалась ему в память, хотя Мегрэ больше не видел эту даму. Уж не умерла ли она вскоре? Вряд ли. Он бы узнал об этом. Может, ее отправили в лечебницу? А может, не найдя поддержки со стороны полиции, она обратилась в какое-нибудь частное агентство? Вероятно, на другой день у нее появилась какая-то другая мания.
Битый час пришлось комиссару слушать россказни о всех обитателях того мрачного дома на улице Пресбур, которые только и думали с утра до вечера, как бы отравить старуху.
В двенадцать часов Мегрэ наконец открыл окно и с трубкой в зубах вошел в кабинет начальника управления.
— Отделались от нее деликатно?
— По возможности.
— В свое время она была одной из красивейших женщин Европы. Я знал ее мужа. Это был самый мягкий, самый бестолковый и самый нудный человек, какого только можно представить. Вы идете, Мегрэ?
Тот заколебался. На улицах чувствовалось чуть слышное дыхание весны. В кафе «Дофина»
Последние комментарии
1 час 28 минут назад
1 час 36 минут назад
1 день 12 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 21 часов назад